Мишель Кармона - Мария Медичи

Духовенство представлял молодой епископ Люсонский монсеньор де Ришелье, который достаточно проявил себя во время заседаний ассамблеи духовенства. Осудив продажу должностей и чрезмерные содержания и призвав применить наконец во Франции решения Тридентского собора, от имени духовенства и своего лично Ришелье сделал очень ловкий комплимент Марии Медичи: «Счастлив король, которому Господь дал мать, любящую его, усердную и опытную в делах государства!»

Оратор от дворянства, барон де Сенесэ, превознес правление королевы, особенно подчеркивая важность испанских браков и их необходимость для Франции. Он передал наказ дворянства, сходный по всем пунктам с наказом духовенства.

Речь оратора третьего сословия Робера Мирона, красноречиво описывавшего бедствия и несчастья страны, вызвала неудовольствие короля. Холодно приняв его наказы, он сказал несколько слов благодарности депутатам и объявил заседание закрытым.

24 марта 1615 года, через месяц после заключительного заседания, король созвал представителей трех сословий и пообещал прекратить продажу должностей, уменьшить содержания, предать суду недобросовестных финансистов и рассмотреть другие вопросы.

В ночь с 24 на 25 марта умерла Маргарита де Валуа. Ее очень любил Людовик XIII, ведь та сильно баловала детей Марии. Она давно уже лишилась былой красоты, но оставалась по-прежнему изящной и привлекала к себе выдающиеся умы и литераторов. С ней угасла ветвь Валуа. Все свое состояние она завещала Людовику XIII. О ее болезни знали давно, но смерть тем не менее опечалила Людовика XIII, Марию и всех остальных.

Уже никто не думал о Генеральных штатах. Решения, объявленные 24 марта, выполнить оказалось невозможно, и почти ничего не осталось от заседаний и обсуждений Генеральных штатов 1614 года.

Современники, а потом историки, сурово осудили эти Генеральные штаты — предпоследние в истории (последние состоялись в 1789 г.). Они выявили всю глубину противоречий между сословиями, обозначили ведущую роль духовенства и важность поддержки буржуазии для монархии. И еще, благодаря им выделился Ришелье — будущий кардинал и министр королевы, а впоследствии — первый министр Людовика XIII.

В ближайшем будущем Генеральные штаты помогли Марии Медичи избежать ловушки принцев. Теперь она стала гораздо сильнее в борьбе с ними и могла довести до конца политику испанских браков.

Принц Конде имел полное право быть недовольным результатом Генеральных штатов. Одобрение испанских браков и подтверждение полномочий Марии Медичи стало для него суровым поражением. Он решил использовать Парижский парламент, чтобы проконтролировать выполнение правительством обещаний, данных Генеральным штатам. Принц старательно завоевывает популярность парижского населения и не присутствует на заседаниях совета. Королева не обращает на это особого внимания, пока Парижский парламент не попросил ее срочно принять его. К ней является делегация с обвинительным актом в адрес существующего правительства: куда делись миллионы из Бастилии? Безродных иностранцев завалили должностями и городами, министры спекулируют. Не было проведено серьезного расследования обстоятельств гибели Генриха IV, преданы традиционные союзники Франции, страной бездарно управляют и вовсю разбазаривают.

Прочитав этот документ, королева пришла в дикую ярость, настолько, что стала задыхаться. Присутствующие министры обвинили парламент во вмешательстве в дела правительства, которые не имеют ничего общего с управлением правосудием, являющимся его единственной задачей, и в конце заявили, что нужно реформировать не государство, а сам парламент.

Никто не сомневался, что истинным вдохновителем этой выходки был принц Конде. Сначала он решил было вернуться ко двору, как ни в чем не бывало, но когда Мария Медичи начала подтягивать к столице войска, решил удалиться в Сен-Мор. Но не сложил оружия: он обращается к протестантам и начинает кампанию памфлетов против испанских браков.

Встревоженные гугеноты понимают, какое влияние может оказать испанское окружение новой королевы на религиозную политику. Они собирают ассамблею в Гренобле. Один из самых влиятельных руководителей — Дюплесси-Морней — убеждает их не слушать принца Конде, доказывая им, что они не смогут помешать испанским бракам, а принц пытается всего лишь ими воспользоваться и предаст их. Но герцог де Роан, полагавший, что не получил своей доли от щедрот Марии, собрал войско в 4000 человек между Пуату и границей Испании.

Теперь, когда французское и испанское правительства договорились об обмене принцессами в Бордо, королева озабочена более серьезными делами. Не без труда она добилась разрешения взять в Бастилии 1 200 000 ливров на поездку в Бордо. В казне Генриха IV и Сюлли оставалось теперь всего лишь 1 200 000 ливров. Безопасность королевских особ должны были обеспечить 1500 солдат.

Вопрос с Конде так и не был решен, и королева официально объявила о своем отъезде в Бордо в первые дни августа, тем самым показывая Конде, что ее решение неизменно и он не может воспрепятствовать свадьбам. В то же время она направляет к нему Вильруа, Поншартрена, Сильери и Кончини, чтобы обсудить с ним его участие в поездке. Но это не помогло. 27 июля в письме к королеве принц заявляет, что никуда не поедет.

Это письмо означало разрыв и угрозу настоящего вооруженного мятежа, организованного и руководимого принцем, пока Мария Медичи и Людовик XIII будут ехать в Бордо. В Париже решено оставить армию в 3000 аркебузиров и на столько же увеличить охрану королевского кортежа. Из Бастилии забрали последние 1 200 000 ливров. 17 августа 1615 года королевский кортеж покидает столицу, а перед этим королева направила письма губернаторам всех городов, запретив им принимать Конде или его эмиссаров.

13 августа 1615 года кортеж прибыл в Пуатье, где мадам Елизавета заболела оспой. К счастью, все обошлось, и болезнь не оставила следов. Через три недели, когда все было готово к отъезду, заболела Мария Медичи: воспаление легких и рожа, от которой ей чуть было не парализовало руку. Болезнь была долгой. Кортеж отправился в путь только 28 сентября.

В Ангулеме прошел слух, что обычная дорога в Бордо занята 6000 гугенотов Роана, и королева решила изменить маршрут. Тогда Роан решил отрезать дорогу между Бордо и испанской границей. Но, к великому облегчению для Марии Медичи, кортеж благополучно прибыл в Бордо 7 октября 1615 года.

Город оказал очень теплый прием: уже сорок пять лет столица Гиени не встречала короля, и муниципалитет очень постарался. Мария сделала все необходимые распоряжения, чтобы 18 октября одновременно в Бургосе и Бордо были заключены оба брака. Она хочет покончить наконец с этим делом, которое длится уже несколько лет и является постоянным предлогом для волнений принцев, парламента, протестантов — испанские браки «уже стоили жизни более 30 000 человек, более 8 миллионов золотом и опустошили большие страны».