Мишель Кармона - Мария Медичи

Молодой кардинал Ришелье, отпраздновавший свое сорокалетие в конце 1625 года, совершенно не подвержен сомнениям. Прелат Его Святейшества, заботясь об укреплении королевской власти, не может допустить, чтобы протестанты создали самостоятельную политическую и военную организацию внутри страны. Он считает, что обращение протестантов возможно, но это требует кропотливой работы и ни в коем случае не должно предполагать применения силы. Во внешней политике он по-прежнему уверен, что Франция должна играть основополагающую роль в сохранении равновесия в Европе, и поэтому нужно принять тот факт, что Габсбурги в их стремлении к всемирному господству являются естественным противником Франции. Ришелье считает, что нет никаких противоречий в двух направлениях политики Франции — борьба с протестантами внутри страны и союз с протестантскими государствами против Австрийского дома, потому что в них нет места никаким религиозным соображениям, и кардинал уверен, что его партнеры из Англии, Голландии и Германии мыслят, как и он, категориями политического реализма, а не крестового похода.

В этой троице, руководящей политикой Франции, самой сильной является, несомненно, Мария Медичи.

В 1625 году королева-мать и Ришелье объединились против неосторожной Анны Австрийской, ответившей на страсть, которую она разожгла у фаворита английского короля Карла I герцога Бэкингема, приехавшего в Париж за Генриеттой — супругой своего повелителя. Принцесса де Конти, подруга Анны Австрийской, заявила Людовику XIII, что во время той прогулки в сумерках в садах Амьенского епископства, о которой сплетничал весь двор, «от пояса до ног она отвечает королю за добродетель королевы», добавив при этом, чтобы ее слова не истолковали превратно, что не может сказать то же самое в том, что касается «от пояса до верха». Мария делала вид, что защищает Анну перед королем, говоря, «что все это пустяки и даже если королева и захотела поступить дурно, это было бы невозможно, слишком много людей вокруг за ней наблюдали». Коварный аргумент сильно ранил Людовика XIII и позволил Марии Медичи отомстить бывшей сопернице в привязанности своего сына.

В 1626 году дело оказалось гораздо серьезнее: Анна Австрийская согласилась участвовать в заговоре Шале, по которому предполагалось ее повторное вступление в брак с Гастоном Орлеанским, если умрет Людовик XIII — внезапно или с некоторой помощью. Несмотря на всю свою любовь к Гастону, Мария не собирается участвовать в этом заговоре. Вместе с Ришелье она вносит свой вклад в провал заговора, за который Шале заплатил своей головой. А мрачный Гастон в итоге женился на мадемуазель де Монпансье. Анна Австрийская дошла до того, что на коленях умоляла Гастона не позволять себя женить. В присутствии Совета короля ей довелось испытать беспрецедентное унижение, когда были зачитаны все ее письма, доказывающие ее вину. Великодушный Людовик приказал их уничтожить. А за королевой-матерью осталось последнее слово. Она посоветовала своей невестке «жить так, как жили другие королевы Франции».

В 1627 году гармония все еще царит в отношениях Марии Медичи, Людовика XIII и Ришелье. Никогда Ришелье не был так близок к королеве: она подарила ему Малый Люксембургский дворец. Спальня королевы стала центром власти: именно здесь Людовик взял в привычку проводить заседания своего совета. Последнее решение остается за ним, но мнение королевы-матери всегда выслушивается с большим почтением.

В конце 1626 года возник опасный союз между главными протестантскими предводителями и правительством Англии, где появилась сильная партия сторонников войны с Францией. Одним из самых ревностных является Бэкингем, который политические соображения объединил со своим недовольством французским правительством, возникшим после его интриги с Анной Австрийской.

В феврале 1627 года Ришелье в любой момент ждет начала войны и считает, что англичанам удобнее всего будет высадиться между устьев Луары и Жиронды, где острова являются наиболее уязвимым местом в береговой обороне королевства, и в Ла-Рошели — лучшей крепости протестантов, крупном порте, где располагается наиболее сильная протестантская община.

Жители Ла-Рошели встревожились, узнав о том, что Ришелье укрепляет Олерон, Ре и Маран для защиты от высадки англичан. Через своих агентов Ришелье без устали объясняет, что политика усиления морского могущества страны не только не нанесет ущерба таким процветающим портам, как Ла-Рошель, но наоборот — опирается на них. В марте опасность английского вторжения несколько отступила.

Но все резко изменилось после подписания союзнического договора между Францией и Испанией в апреле. Правительства Парижа и Лондона наперебой стремились обольстить Мадрид. И действительно, Англия и Голландия пытались найти свое место в торговле с Латинской Америкой, теоретически разрешенной только для судов, ходящих под испанским флагом. Мадрид был не в состоянии действенно защищать свою монополию от контрабандистов и пиратов обеих протестантских держав. Поэтому всем было выгодно договориться.

Возникшее между Лондоном и Мадридом сближение несколько обеспокоило Францию, потому что возникла опасность блокады королевства со стороны атлантического Запада. Франция попыталась обогнать Англию, и благодаря вмешательству иезуитов и католической партии во Франции Мадрид подписал соглашение с Парижем. Предусматривалось, что обе страны придут на помощь друг другу в случае агрессии третьего государства и будут сотрудничать в решении всех возникающих проблем.

Католики чрезвычайно обрадовались подписанию этого договора, но протестанты были потрясены и готовились с оружием в руках защищать свои привилегии, которые, по их мнению, оказались под угрозой. Протестантские государства тоже забеспокоились. Англичане были в ярости, но Мадридский договор давал им помощь французских протестантов в их походе против Франции.

С мая шпионы кардинала стали сообщать, что военные приготовления усилились во всех британских портах. Англичане захватывали все французские суда на стоянке в своих портах. В начале июля из Портсмута в направлении острова Ре вышел флот из 120 судов под командованием самого Бэкингема. В своем манифесте Бэкингем оправдывал вторжение Англии необходимостью защищать протестантскую церковь Франции от несправедливости французского правительства. Англичане осадили остров Ре. Ришелье пытается послать помощь гарнизону острова, а Бэкингем, укрепляя свои позиции, вел переговоры с жителями Ла-Рошели, которых он пытался привлечь на свою сторону.

Мнения ларошельцев разделились: 800 человек были готовы выступить на стороне англичан, но муниципалитет колебался. Они дали знать Ришелье, что согласны сохранить верность королю при условии, что будет снесен форт Фор-Луи, построенный для наблюдений за Ла-Рошелью.