Петр Гутиков - Петля безопасности: хроника автомобильных катастроф

Все названные явления в совокупности и стали, по мнению экспертов, причиной начала череды аварий. Но если во всем виновата погода, а водители физически не сумели совладать с рядом природных явлений, то зачем полиция принялась искать среди них виновных? Ведь уже 20 июля было объявлено, что под подозрение попали 67 автомобилистов. Они обвинялись в превышении скорости, им угрожали штрафы или уголовные дела по статьям за нападение при отягчающих обстоятельствах. Неужели масштабная авария требовала наказания такого большого количества людей? Все ли они в действительности были виновны? По всей видимости, дорожная полиция и связанные с ней ведомства пытались отвлечь внимание общественности от каких-то других нюансов катастрофы. Ведь если бы почти семь десятков водителей ехали с большим превышением скорости, итог ДТП мог выглядеть куда более трагичным. Так что же в таком случае хотела скрыть доблестная дорожная полиция Федеративной Республики Германии? Ответ на этот вопрос дает содержание политических дебатов, которые разгорелись в германском обществе спустя некоторое время после массовой аварии на автобане № 2.

Представители нескольких политических партий возложили ответственность за аварию на отрезке трассы между Хэмелервальдом и Лерте на органы государственной власти федеральной земли Нижняя Саксония. Суть претензии заключалась в том, что нижнесаксонские власти не позаботились о полномасштабном оснащении А2 специальным электронным оборудованием. Речь идет о целой системе контроля и регулирования дорожного движения, способной сообщать о перегруженности дороги, задавать скоростные ограничения и т. д. На участке, где произошла массовая авария, элементы данной системы полностью отсутствовали. Одна из партий призвала принять меры по расширению А2 и А7 во избежание перегруженности данных трасс. Впрочем, нашлись и противники подобного требования — дескать, негоже во время экономического кризиса так разбрасываться деньгами. Кризис кризисом, но с помощью системы управления дорожным движением выяснить многие обстоятельства происшествия было бы гораздо проще. Не пришлось бы гадать на кофейной гуще и искать козлов отпущения среди водителей. Однако споры по поводу автобана № 2 продолжаются по сегодняшний день.

За последние лет двадцать в русский язык вошло множество новых слов. Как правило, это заимствования из других языков (прежде всего из английского) для обозначения каких-либо понятий или явлений, которые основной массе носителей русского языка ранее были неизвестны. Одним из таких слов стало слово «стритрейсинг», что в дословном переводе с английского означает «уличные гонки». Казалось бы, зачем понадобилось заимствовать слово из чужого языка, если в русском есть соответствие? Можно подумать, что дело в бездумной моде на иностранные словечки. Однако в данном случае это лишь часть истины. Ведь понятием «стритрейсинг» в России и бывших советских республиках стали обозначать неофициальные уличные гонки, как правило, проводимые нелегально. Несмотря на свою незаконность и подпольность существования, данные гонки проходят не на каких-то закрытых участках или в частных владениях, а на общественных дорогах. Стритрейсинг может быть как самопроизвольным, так и хорошо запланированным и скоординированным. Любители незаконных гонок, называемые стритрейсерами, нередко создают свои объединения, союзы, клубы.

Мода на стритрейсинг, как и само слово, пришла на постсоветское пространство с Запада. Пришла с опозданием лет на 30–40. В западных странах стритрейсинг появился где-то в 50–60-х годах ХХ века. Это то самое время, когда там наступил очередной автомобильный бум, символом которого стало авто с большим объемом двигателя — от 3 до 7 литров. В Советском Союзе стритрейсинга не могло быть по определению. Для основной массы советских граждан автомобили как таковые были несбыточной мечтой, и об автомобильном буме в СССР можно говорить только с большой натяжкой. А ведь стритрейсинг возникает только тогда и в тех странах, когда и где автомобили становятся доступными не только отдельным категориям граждан, но и населению в целом. Такой этап в развитии автомобилизма в России наступил лишь в середине 1990-х годов и продолжается поныне.

Стритрейсинг требует от водителя не только определенных навыков, но и особого мышления. Для участия в незаконных уличных гонках мало просто уметь водить машину. Также мало уметь водить машину на высокой скорости. Стритрейсер прежде всего должен преодолеть страх. Страх перед тем, что во время езды по городским улицам ты кого-то собьешь или найдешь свой столб; страх перед тем, что ты окажешься в руках милиции (теперь уже полиции).

Впрочем, в России для большого количества молодых людей стритрейсинг овеян неким романтичным ореолом. Многие присоединяются к уличным гонкам потому, что это модно. Однако не все выдерживают стритрейсерской жизни с ее непременным риском погибнуть в заезде или кого-то убить. Кто-то уходит сам, кто-то навсегда остается молодым, отправляясь на тот свет. Есть в стритрейсерстве и один трагикомичный или горько ироничный момент. Можно быть отличным гонщиком и быть победителем десятков чек-пойнтов или других видов соревнований — и при этом не справиться со своей машиной в обыденной жизни. По сути, в такой ситуации оказался один из самых известных в гоночных кругах московских стритрейсеров Андрей Овчинников.

Овчинников стоял у истоков едва ли не самого известного московского клуба уличных гонщиков «Найт рейсинг». Он был одним из первых его активных участников и активным пропагандистом стритрейсинга среди российской молодежи. Увлечение уличными гонками пришло к нему в 2001 году. Буквально за три-четыре года Андрею удалось собрать тысячи поклонников тюнинга (не только декоративного украшения, но и технической доработки автомобиля до параметров гоночного) и неофициального автомобильного спорта. Клуб «Найт рейсинг» быстро собрал любителей быстрой езды из Москвы и Московской области. Специалисты утверждают, что при непосредственном участии Овчинникова и его соратников стритрейсинг превратился в настоящую индустрию автоспорта в России. Неофициального, а фактически нелегального автоспорта — уточним мы.

На протяжении шести лет Овчинников лично участвовал в уличных гонках. Его соратники отмечают, что у Андрея было два самых любимых вида уличных гонок: стрит-челлендж и сити-стайл. Первый является разновидностью чек-пойнта, когда гонщики мчатся по городу от точки до точки. Однако в стрит-челлендже присутствует еще и элемент игры: прибывая на первую точку, гонщик получает задание в виде загадки, ребуса, шарады и т. п. Ответом на задание является прямое указание на следующую точку гоночного маршрута, где стритрейсера ожидает новое задание. И так до конца маршрута. А вот сити-стайл представляет собой ночное ориентирование по городу. Маршрут гонщику сообщается перед стартом. Получается, что в первом случае водителю необходимо не только быстро передвигаться по маршруту (в условиях города!), но еще и ломать голову над разными вопросами. Этим самым водитель якобы тренирует способность размышлять и при этом не отвлекаться от дороги. Ту самую способность, которой, видимо, не хватило в свое время Виктору Цою… Впрочем, ее существование остается под большим вопросом, о чем нами будет сказано далее. А вот ночное ориентирование должно бы в действительности помочь шоферу выработать или развить определенные специфические умения и навыки. Скоростная езда в ночное время суток не хухры-мухры. По идее, эти два вида уличных гонок должны были каким-то образом повлиять на водительское мастерство Андрея. Но повлияло ли?