Наталия Варбанец - Йоханн Гутенберг и начало книгопечатания в Европе

В том контексте колофон «Католикона» читается как опровержение псалтырных колофонов, т. е. заявки Фуста и Шеффера на изобретение. Об авторе его много гипотез. Гутенберг к себе слов об озарении гения (или хотя бы ума) применить не мог, чем он как участник издания исключается. Предполагались еще неизбежный Конрад Хумери и Хейнрих Гунтер — свидетель Гутенберга при присяге Фуста. Последнее — ложная привязка точного наблюдения: колофон написан языком священника. В колофоне останавливает внимание перифраза апостольских слов, что бог «малым открывает, что от умудренных скрывает». И относятся они к тому, кто озарением гения прославил германскую нацию: для автора колофона Гутенберг относился к «малым» и неученым, т. е. писавший принадлежал к образованным и был не просто священником, а высоким духовным лицом. Последующее, кроме формулировки сути изобретения (автор мог видеть, как делается шрифт, и использовать первый колофон Гутенберга), заключает краткую политическую декларацию, соединяющую прославление германской нации и католической церкви, что тогда было программой немецкой реформаторской партии. С 18.VI.1459 г. майнцским архиепископом стал ставленник немецких реформаторов Дитер фон Изенбург. Колофон «Католикона» подчеркивает достоинство Германии, как два года спустя манифест Дитера. Объявляя изобретение проявлением божьей милости к германской нации, он прямо полемизирует с Пием II, отклонившим немецкую реформационную программу под предлогом, что германцы всей культурой обязаны римским завоеваниям (в ответе на посланные ему в 1457 г. — еще кардиналу Пикколомини, советнику Фридриха, — майнцским городским канцлером Мартином Маиром Gravamina Germanicae nationis. — «Жалобы германской нации»). В Майнце Изенбург был с 1447 г. С 1454 г. безусловно, а, может быть, ранее Гутенберг ему как настоятелю Майнцского собора был известен. Подробности тяжбы он знал: Хельмаспергер был из его единомышленников. Все в сумме позволяет полагать, что заключительная формула «Католикона» исходила от нового архиепископа Майнцского, даже если не им написана, хотя как бакалавр искусств Дитер мог это сделать и сам (Маир в 1459 г. из Майнца отбыл).

При таком прочтении колофона объясняются все факты майнцско-эльтвилльской преемственности. Печатня «Католикона» оказывается не частным владением, а майнцской епископии. Поэтому шрифт ее и перешел в резиденцию майнцских архиепископов Эльтвилль. Разъясняется и роль Бехтермюнце: сочетание частной инициативы (или аренды) с более или менее официальной издательской программой и ведомственной принадлежностью типографии в XV–XVI вв. не редкость. Характер продукции и большие перерывы в ней говорят, что был, но не состоялся, широкий замысел. Появление в Эльтвилле шрифта LI 31 указывает, что собственностью епархии он стал еще в 1454 г. в связи с выпуском индульгенции. Из того, что в вокабуляриях 1467 и 1469 гг. он только вкраплен в шрифт «Католикона», можно заключить о малом его количестве: по-видимому, та отливка, которой печаталась индульгенция, по выполнении заказа была епархией куплена и вместе с прочим типографским ее имуществом перешла в Эльтвилль. Происхождение новой отливки этого шрифта в вокабулярии 1472 г. наиболее вероятно объясняет гипотеза (С. де Риччи), отождествляющая шрифт LI 31 со шрифтом расписки Хумери. Под определение указанных в расписке немногих литер подходят шрифты обеих индульгенций, но следов шрифта LI 30 нет (он, видимо, по выполнении заказа был переплавлен: появление инициалов LI 30 в шефферовском издании 1489 г. указывает, что они после суда отошли к Фусту). Новая отливка шрифта LI 31 появляется в Эльтвилле вскоре после смерти Хумери (ум. между 1470 и 1472 г.). Значит, его часть включала пунсоны или матрицы (и в расписке упомянуты «формы»). Приобрести этот шрифт он мог только ранее фустовского иска. В то время он был городским синдиком. Возможно, что идея майнцской официальной типографии — сперва на базе этого шрифта — у разных деятелей была уже тогда. Судя по срокам, необходимым на создание типографской базы «Католикона» — шрифт, обучение людей и пр. — план этой печатни в майнцском окружении Изенбурга созрел до его избрания, первые шаги к ее организации должны были быть еще в 1458 г. И вероятно, что Хумери имел к ней отношение: раз Адольф возместил ему 800 гульденов долга, взятого при Дитере, эти деньги брались не на личное предприятие, а в пользу епархии. Не исключено, что Хумери как сподвижник Изенбурга ими содействовал печатне и изданию «Католикона». Почему для нее не был принят шрифт LI 31, если он у Хумери уже был? Возможно, что с этой целью Хумери тогда вручил его Гутенбергу (хотя вероятней, что после поражения Дитера). Но малочисленные знаки индульгенции при масштабах и особенностях написаний оригинала «Католикона» требовали значительных дополнений. Могло быть, что Дитер захотел для него более ясного и плавного шрифта. Печатня мыслилась как рупор реформационных позиций (и первое ее издание — «Диалог» Матвея Краковского в известной мере было программным). Соответственно и шрифт долженствовал быть новым. Гутенберг мыслим как организатор типографии, учитель персонала, включая создание шрифта. Печатание «Католикона» шло без него: преизобилие знаков (оно восходит не столько к нему, сколько к тем резчикам шрифта, которые здесь проходили обучение) и непоследовательность их применения в первых двух третях, «преодоление» этого излишества в последней трети издания указывает, что только на конечном этапе им руководил знающий человек, менее других зависимый от написаний оригинала (быть может, Нумейстер?). Гутенберг в это время был в Бамберге. Приглашение его туда, само устройство бамбергской печатни проще всего объяснимо подсказкой Дитера тоже только что избранному Георгу фон Шаумбургу, а идея завершить В 36— ее первыми листами и образцом В 42. Репертуар майнцской печатни определялся Изенбургом. Выбор «Католикона» говорит о его намерении ознаменовать свое вступление в сан универсальным культурным начинанием. Возможно, что ему как бывшему ректору Эрфуртского университета уже тогда рисовался план университета в Майнце, осуществленный им в 1477 г., через два года после вторичного своего избрания; тогда он и отдал Гутенберг-хоф под юридический факультет.

Что означало в 1460 г. его вмешательство? Прежде всего, что об изобретении шел спор и на большом накале (и потому Дитеру в 1459 г. было удобно удалить Гутенберга из Майнца). Одним из этапов спора был колофон второй Псалтыри, вышедшей уже после избрания Изенбурга, с утверждением прежних притязаний, в ответ, видимо, на какие-то выступления — Гутенберга или тех кругов Майнца, в которых и иск Фуста и присвоение им в компании с Шеффером изобретения вызывали возмущение. Что спор касался также псалтырных инициалов, видно по колофону того доната в шрифте В 42, который сообщает, что он «изображен при помощи нового изобретения» и т. д. (см. гл. V) Петром из Гернсхейма с употреблением «своих инициалов» (cum suis capitalibus); это не нуждалось в подчеркивании, если бы не оспаривалось. Колофон «Католикона» (а в Майнце было ясно, от кого он исходит) предписывал прекращение спора. Безымянно вознеся изобретателя, он этим раскрывал Майнцу и миру самозванство Фуста и Шеффера, впервые подчеркивал универсальное значение изобретения, «по милости божьей» прославившего германскую нацию. Почему при этом Дитер умолчал имя? Единственным способом утвердить первоизобретательство Гутенберга в тот момент было официальное засвидетельствование. Возможно, что ордонанс Карла VII от 4.X.1458 г., такое засвидетельствование, как бы контракцию колофону Псалтыри 1457 г. заключавший, отчасти для этого и был направлен в Майнц (где и у кого обучался Жансон, неизвестно). Но в декларации столь высокого плана, как колофон «Католикона», называть имя тут же живущего человека было неуместно. Иного свидетельства от Дитера не последовало. И в этом сказалась та политическая обстановка, в которую вплетены первые майнцские типографии.