Константин Ковалев-Случевский - Юрий Звенигородский. Великий князь Московский

И действительно, рождение младенца попало в точку. Великий князь Дмитрий Иванович вдруг решил на это событие пригласить если не всех, то многих. До него так поступали весьма редко. При этом приглашенные именитые гости даже не подозревали, что празднование крещения нового наследника окажется довольно длительным событием (продлившимся на месяцы, и с повторами), постепенно превратится в реально большое собрание, на котором будут приняты важнейшие для Руси решения, повернувшие на сто восемьдесят градусов политику, военную историю и будущее страны.

Кто приехал на этот съезд? Сведений об этом немного. «С детьми, с бояре и с слугами» прибыл князь Дмитрий Нижегородский. С ним также приехали его родственники и супруга-княгиня. Это сообщение показывает нам, что с самого начала съезд в Переяславле готовился не просто как «переговорный» в обычном кругу князей-воевод. То было большое собрание княжеских семейств, включая ближайшую родню, а самое главное — княгинь, то есть жен властителей княжеств. Налицо стремление князя Дмитрия Ивановича не просто принять какие-то важные решения, но и сблизиться посемейному, с еще большим проникновением в совместные проблемы или нужды каждого союзного княжеского рода.

Известно, что на съезд точно не приехал великий князь Тверской Михаил Александрович. Ведь уже тогда он успел снова (после мира в начале 1374 года) перессориться с Москвой в борьбе за великокняжеский престол.

Мы уже знаем, что в снеме приняли участие митрополит Алексей и преподобный Сергий Радонежский. Но был ли там будущий митрополит Киприан, посланный в наши края из Византии? Увы, мы даже не ведаем — где он пребывал именно в это время. И вообще — находился ли он на самой Руси в дни съезда или был в Киеве, а может, — и в другом месте. Однако уже тогда крестный отец младенца Юрия — игумен Сергий Радонежский, скорее всего, поддерживал идеи Киприана, который проводил твердую политику влияния на Русь из Константинополя.

Исходя из решений съезда и последовавших за этим исторических событий, исследователи данного периода становления Московского княжества предполагают, что к Переяславльскому собранию могли (вероятно) иметь какое-то отношение киевский князь Владимир Ольгердович, князь черниговосеверский (а в 1374-м, возможно, носивший еще также титул князя брянского) Дмитрий Ольгердович, затем новый князь брянский Роман Михайлович, а также верховские правители княжеств Новосильского, Тарусского и Оболенского (их дружины примут участие в составе союзнических войск во время похода Москвы на Тверь). Все они были крайне заинтересованы в свободе от влияния и зависимости от Орды,

То, что град Переяславль у Плещеева озера в тот далекий год рождения князя-младенца Георгия имел отношение к имени князя Александра Невского, — также имело большое символическое значение и было крайне важно для того момента.

Кстати, старинный град находился неподалеку от Троицкого монастыря, что по дороге на север от Москвы. Настоятелю Троицы — игумену Сергию Радонежскому — не составило большого труда прибыть на общую встречу.

Крестив младенца, как мы помним, нареченного в честь дня святого Георгия Победоносца — Юрием, он совершил не совсем обычное действо. Связывание себя с мирскими обязательствами, скорее, было исключением из правил (крестный отец — тем более для будущего князя — обязанность для игумена немалая). Но данный факт засвидетельствован в исторических документах.

Не исключено, что рядом с Сергием в Переяславле мог находиться подвизавшийся в этот момент Троицкой обители инок Савва — будущий преподобный Савва Сторожевский, Звенигородский чудотворец. Не случайно же впоследствии его жизнь будет так крепко связана с судьбой Юрия Дмитриевича, когда тот станет удельным князем Звенигородским.

Ну и конечно, была на съезде великая княгиня Евдокия, подарившая мужу чудного младенца. Град Переяславль-Залесский был для нее почти родным. Она провела здесь многие годы своего детства, когда жила еще у своих родителей — князей Суздальских. Можно сказать, что это был для нее второй дом, где ей было тепло и уютно, легко и приятно.

Вот почему, находясь в положении роженицы, великая княгиня отправилась в северный город, нисколько не задумываясь о каких-либо проблемах. Кстати, известно, что и позднее, в 1380-х годах, она будет покровительствовать Переяславлю и много здесь строить.

И еще раз — об итогах съезда князей 1374 года.

В процессе переговоров и празднования в Переяславле князья сошлись на том, что пора объединить свои силы против Золотой Орды. Мысли такие и раньше приходили многим из них в голову. Но это были всего лишь идеи, желания и не более. Теперь, когда в Орде властвовала смута, а правители менялись ежегодно и даже чаще, было самое время собраться с силами и попробовать впервые за сто с лишним лет показать собственную отвагу.

Именно с 1374 года, с этого символического праздника рождения и крещения Юрия Дмитриевича в Переяславле, можно говорить о первых крепких нитях, связавших несколько русских княжеств воедино для борьбы с вековым ордынским игом. Была принята программа совместных действий, связанных с возможным прекращением выплаты дани Орде, а также с собиранием военных сил для совершения военного упреждающего удара по ордынскому войску, которое могло появиться в русских землях в связи с убиением посольства Сарайки в Нижнем Новгороде.

То была важнейшая веха в политической и военной истории Северо-Восточной Руси. Впервые в этом приняла участие и Литва, будучи заинтересована в защите от мамаевской части Орды, хотя и замыслившая возможность присоединения к себе Московских земель. В прямой зависимости от этого съезда и его идей, как мы уже говорили, был и произошедший военный поход 1374 года в Орду литовцев, отмеченный в летописях. Правда, почти в самый период работы съезда главного героя похода — князя Юрия Кориатовича «окормили» (то есть — отравили) его же соратники. Но это имело отношение не к переяславльским задумкам, а к политике Литвы.

Кстати, русским дружинам приходилось сражаться также и против своеобразного внутреннего врага — разбойников. И в первую очередь — против новгородской вольницы, так называемых ушкуев (или ушкуйников), которые были настолько сильны, что совершали набеги на города и полностью разоряли их. Например, в том же самом 1374 году, как писал историк С. М. Соловьев, «разбойники в 90 ушкуях пограбили Вятку; потом взяли Болгары и хотели зажечь город, но жители откупились, дав 300 рублей, после чего разбойники разделились: 50 ушкуев пошли вниз по Волге, к Сараю, а 40 — вверх… В 1375 году, в то время, когда великий князь Димитрий стоял под Тверью, новгородские разбойники на 70 ушкуях под начальством Прокопа и какого-то смольнянина явились под Костромою».