Борис Друян - Неостывшая память (сборник)

Довольно часто мои друзья собирались в моей комнате, читали стихи, потребляли водочку, а бутылки складывали под мою кровать. Когда они стали позвякивать под грузом моего совсем не тяжелого тела, мы их отнесли в пункт приема стеклянной тары. На вырученные деньги купили мне зимние суконные ботинки. Их тогда называли «прощай молодость». Китаец Ю пришел в восторг и вслух выстраивал логическую цепочку событий, которых был свидетелем: поэты пишут стихи – приходят к Боре – читают стихи – пьют водку – прячут бутылки под кровать – сдают бутылки – у Бори новые ботинки!

Нет, не случайно на титульном листе книги стихотворений «Пространство», изданной в 1972 году, Яша Гордин начертал: «Милому Боре – собутыльнику и союзнику в той и этой жизни. Твой Я. Г.» Частенько он навещал меня вместе с потрясающе талантливым Витей Соснорой, который в те годы работал слесарем на заводе. Никогда не забывали они вместе с бутылочкой принести какой-нибудь еды, чтобы я не оголодал. Уже тогда Виктор писал такие стихи, что каждую букву, каждый звук хотелось «пробовать на вкус».

И для Яши, и для Вити всегда была гостеприимно открыта дверь в комнату, расположенную напротив моей. Там обитали филологини, по уши влюбленные в их стихи. Девичью комнату мы называли курятником, а девочек соответственно ласково – курицами. Они на это совсем не обижались, устраивали у себя веселые посиделки. Соснора, запрокинув голову, нараспев читал новые стихи из древнерусского цикла.

Яша читал то эпиграмму на своего друга, то смешной стишок о нем, в котором были такие строчки:

А Леня Левинский адресовал Яше двустишие, переиначив строку из «Василия Теркина»: «Нет, ребята, я не Гордин, / Я согласен на медаль».

Никто ни на кого не обижался за дружеские пародии, подначки. Было шумно, весело, хмельно, звучали стихи, песни – и широко известные, и собственного сочинения. Как же нам было обойтись, к примеру, без песни Яши Гордина, уже много повидавшего и испытавшего?

Не было в те времена никаких магнитофонов. Были мы молоды, еще во многом наивны, безоглядно доверчивы, что называется – душа нараспашку. А душа требует песен, «потому что мир без песен тесен». Вот мы и пели.

Особой популярностью пользовалась сочиненная Витей Соснорой песня, сегодня, к сожалению, подзабытая:

Эта лихая, озорная песня нам всем очень нравилась. Особенно небезопасные в те годы слова: «Шатаясь, как устои государства». Вкусно пели, со смаком!

Первая книга стихотворений Виктора «Январский ливень» вышла в 1962 году с предисловием Николая Асеева. На ней – дорогая для меня надпись: «Боре Друяну книгу, созданную в его 99 комнате. Соснора. 10.ХII.62»

О судьбе одной из обитательниц курятника стоит рассказать хотя бы вкратце. Рита Климова училась на болгарском отделении. Была она маленького роста, рыжеволосая, веснушчатая. После окончания университета работала в одном из НИИ в отделе переводов. В застойные годы Рита не только читала запрещенные книги Солженицына, Авторханова. Даниэля, Зиновьева, Максимова, но и распространяла их среди знакомых. КГБ не составило труда вычислить источник распространения крамолы. Риту арестовали поздней осенью 1982 года, допрашивали, устраивали очные ставки, она целых полгода просидела во внутренней тюрьме КГБ на улице Воинова. Там Рита особенно страдала от обострившейся тяжелой болезни почек, но получить с воли необходимые лекарства не разрешалось. Состоялся суд. Приговор гласил: 8 месяцев лишения свободы и 4 года ссылки. Ее отправили на поселение в Сибирь, за Нерчинск – на далекий Казаковский промысел, куда можно было добраться только на двукрылом самолетике. На месте ее встречали вооруженные солдаты с овчаркой, ведь они были предупреждены, что прибывает к ним государственный преступник. Когда увидели маленькую Риту, с хохотом повалились на землю. В поселке ее определили работать на механическом складе. Вскоре она дала знать о себе. Друзья отправляли Рите деньги. На обороте квитанций я коротко писал: «Курице на пшено».