Борис Друян - Неостывшая память (сборник)

Ближе к вечеру мы с Литвиным встретились. Жаркого разговора не получилось. Он вполне резонно рассудил, что намеренно не признался в отцовстве, поскольку, опасался: вдруг я из-за своей щепетильности откажусь «порадеть родному человечку», прочитать рукопись сына приятеля. От предложения принять в подарок другой галстук я категорически отказался.

По моей просьбе рассказы Мишина прочитали и одобрили заведующий нашей редакцией Е. Н. Габис и главный редактор Д. Т. Хренков. Рукопись под названием – конечно же! – «Шел по улице троллейбус» включили в план выпуска 1976 года. Нам хотелось предпослать рассказам Мишина остроумное предисловие известного писателя-юмориста. Оригинальный выход был найден. Я приехал в Москву – прямиком в «Литературную газету», где был сразу же принят заведующим отделом юмора и сатиры Виктором Веселовским. В результате вышедшую в срок книгу Михаила Мишина предваряло необыкновенно смешное вступительное слово человека-фантома, изобретенного талантом В. Веселовского. Подписался он очень даже внушительно: От администрации «Клуба 12 стульев» «Литературной газеты» писатель-людовед и душелюб Евг. САЗОНОВ. Не знаю другого писателя, который бы удостоился высокой чести быть представленным читателям маститым душелюбом.

Литературные дела Мишина неуклонно двигались в гору. Рассказы его все чаще печатались в периодике, звучали по радио и телевидению. По нескольким рассказам были сняты короткометражные художественные фильмы. Он написал по просьбе Аркадия Райкина сценарий «Его величество театр». Спектакль шел с большим успехом в Ленинграде и во многих городах страны. На творческом вечере молодого сатирика во Дворце культуры им. И. И. Газы был Аркадий Райкин, что само по себе явилось исключительным событием. Со сцены, а затем за кулисами за праздничным импровизированным столом выдающийся актер говорил о Мише добрые, ласковые слова. Все были взволнованы, у всех было приподнятое настроение, особенно у виновника торжества, а его родители Анатолий Александрович и Рита Михайловна были просто счастливы.

Вторая книга Михаила Мишина «Пауза в мажоре» вышла в 1981 году и стала последней в моей пятнадцатилетней редакторской работе в Лениздате. Случились события, о которых и вспоминать-то не больно хочется. Но из песни даже худое слово не выкинешь.

После ухода из Лениздата Д. Т. Хренкова его место занял служивший до этого в Смольном заместителем заведующего отделом пропаганды ОК КПСС Леонид Николаевич Плющиков, человек осторожный, сдержанный, неулыбчивый, словно застегнутый на все пуговицы. Мы далеко не сразу привыкли к новому начальнику после открытого, приветливого, доступного всегда и всем Дмитрия Терентьевича, само присутствие которого в значительной степени исключало склоки в большом коллективе издательства, неприглядные, нечестные поступки сотрудников. Его порядочность, принципиальность, дружелюбие служили для каждого живым примером. Конечно, как и всюду, работали в Лениздате люди разные, но даже самые «проблемные» по характеру и душевным качествам старались не «засветиться», предпочитали подстраиваться под естественную линию поведения Главного.

К сожалению, именно такой пренеприятнейший человек в то время возглавлял нашу редакцию художественной литературы. Евгений Габис до Лениздата был заведующим корпунктом «Торговой газеты», затем – «Литературной газеты», служил в журнале «Нева» ответственным секретарем. Да и в Лениздат он пришел «по второму кругу», покаявшись в прошлых грехах и разжалобив добросердечного директора Леонида Васильевича Попова. Всюду он оставлял по себе недобрую память. Был он профессиональным журналистом, но главным его творческим жанром были доносы-докладные. Передо мною – автограф едкого стихотворения Михаила Дудина, написанного еще в 1963 году. Привожу две первые строфы, где упоминается тогдашний главный редактор «Невы» Сергей Воронин:

С некоторых пор, точнее – в «послехренковский» период, я стал ощущать неприязненное к себе отношение со стороны Габиса. Мелкие придирки, неоправданное вмешательство в уже отредактированные книги, мои «идеологические просчеты». Естественно, я защищался, как мог. А он писал на меня докладные новому главному редактору. Тот не торопился делать какие-либо выводы, находясь в самом начале пути на новом для него поприще. Габис же явно переоценил свои силы. На очередном партийном собрании он попенял главному редактору, который-де не торопится реагировать на неоднократные сигналы о Друяне, пользовавшемся благосклонностью предыдущего Главного: под редакцией Друяна выходили идеологически небезупречные книги Горбовского, Ахматовой, Зощенко, Хазина, а теперь вот – накануне выхода сатирическая книга Мишина, против которой он, Габис, решительно возражает. Не забыл Габис подчеркнуть, что Лениздат является органом Обкома и Горкома КПСС и что забывать об этом недопустимо.

Опытный партийный аппаратчик Плющиков, конечно же, болезненно воспринял скрытый выпад в свой адрес относительно нерешительности кардинально решить вопрос идеологического порядка. Он вызвал меня к себе, мы долго беседовали, я подробно отвечал на все его вопросы. Мои разъяснения Главного удовлетворили. И, тем не менее, он попросил меня изложить свои соображения в письменном виде. Вполне возможно, он уже прикинул, что Габис после партсобрания вполне может накатать и на него «телегу» в Смольный, поэтому решил запастись серьезными контраргументами.

Медлить я не стал и вскоре вручил Плющикову служебную записку.

Главному редактору Лениздата

Тов. Л. Н. ПЛЮЩИКОВУ

По Вашей просьбе излагаю соображения по поводу рукописи книги Мих. Мишина «Пауза в мажоре».

Рукопись была в свое время отрецензирована специалистом по истории советской сатиры д.ф.н. проф. И. С. Эвентовым и секретарем партийной организации ЛО Союза писателей В. Н. Сусловым.

После необходимой доработки она была прочитана Вашим предшественником Д. Т. Хренковым, замечания которого были учтены.

С рукописью внимательно ознакомился зам. Главного редактора Я. Л. Сухотин. Он дал ей высокую оценку и сделал ряд советов, которые были приняты.

По Вашему указанию рукопись читал зам. Главного редактора Е. Р. Христофоров, с которым был определен окончательный ее состав, после чего она была сдана в производство в соответствии с утвержденным руководством сроком.