Наталия Басовская - От Клеопатры до Карла Маркса. Самые захватывающие истории поражений и побед великих людей

Близость своего физического конца Лойола ощущал ясно. Он никогда не намекал на то, что он какой-то особенный и останется жить вечно. Наверное, и голоса свыше сообщили ему, что уход неизбежен.

Умер он в Риме в 1556 году, похоронен там же, в церкви Иисуса Христа. А в 1622 году официально канонизирован папой Григорием XV и числится в списке католических святых с именем святой Игнатий.

Девиз иезуитов – «К вящей славе Господней». Все можно, чтобы слава Господа росла. Вечное «во имя». Сколько этот тезис провозглашали и будут провозглашать в разные времена и на разных поприщах: политическом, духовном, художественном… «Во имя» – значит все можно. Как привлекательно и как опасно!

Джордано Бруно памятен в истории как страдалец. Страдал он за свои убеждения. В 1600 году, после восьми лет заточения и непрерывных допросов, зверски казнен в Риме, на площади Цветов. Кроме того, это человек между молотом и наковальней. Реформация, контрреформация – два цунами, которые сошлись в его эпоху. А он не с теми, кто выступает за новую организацию церкви, но и не с теми, кто бешено защищает старое. Он католик. И от Бога никогда не отрекался. Но он не включен ни в одно из колоссальных течений, определявших эпоху.

Его имя обычно связывают только с Италией, а между тем он был фактически гражданином Европы. Жил и творил, кроме Италии, во Франции, Швейцарии, Англии, Германии. При самом беглом подсчете обнаруживается не менее 20 европейских городов, в которых он жил, писал и публиковал свои труды. От Неаполя до Парижа, от Праги до Лондона и так далее. Он встречался с царствующими особами, что совсем не соответствует классическому образу еретика.

У него была уникальная память. Стоило ему прочесть книгу, он запоминал ее полностью и навсегда. Он даже создал науку о запоминании – мнемонику. Правда, для того чтобы овладеть этими приемами, надо, как выяснилось, иметь удивительную память Бруно.

А самое главное, что в век мракобесия и нетерпимости Джордано Бруно утверждал бесконечность Вселенной и относительность движения.

Он родился в 1548 году (день неизвестен) в городке под названием Нола, в итальянской глуши. Это Южная Италия, 24 километра на северо-восток от Неаполя. Эти провинции были значительно более отсталыми, чем Милан, Венеция, Генуя. Территория аграрная, бесконечно переходившая из рук в руки, от властителей к властителям. Во времена Бруно здесь правил испанский вице-король. А Нола в те годы – почти деревня.

Его имя от рождения вовсе не Джордано, а Филиппо. Вполне верноподданные родители назвали мальчика в честь испанского короля Филиппа II, мракобеса, религиозного изувера, злодея.

Отец, Джованни Бруно, – военный, знаменосец, получавший гроши – 60 дукатов в год, в то время как средний чиновник получал 200–300 дукатов. Мать – Флаулиса Саволино. Родители приличного происхождения, но семья была настолько небогата, что отец, по рассказам Джордано, занимался садоводством и огородничеством на своем участке. А дворянину не пристало копаться в огороде. XVI век, угасание рыцарства!

Бруно, в силу своей уникальной памяти, вспоминал эпизод из младенчества: он лежит в колыбели, а в щель в стене дома заползла змея. (Можно представить себе качество этого дома!) Прибежал отец и отбивал его у этой змеи. Эта история ассоциируется с мифологическим детством Геракла. Что-то вроде символа будущей великой жизни.

Он очень любил свой край. Это его и сгубило. Ведь если бы он не вернулся из своих странствий по Европе, то остался бы жив. Он писал: «Италия, Неаполь, Нола! Страна, благословенная небом, глава и десница земного шара, правительница и победительница других поколений, ты всегда представлялась мне матерью и наставницей добродетелей, наук и человеческого развития». Везувий, который хорошо виден в Ноле, выглядел так, будто бы за ним кончается мир.

Отец много гулял с сыном (ведь это не требовало денежных затрат), и они любовались красотой Южной Италии. Искали могилу Вергилия. Поэтическое детство!

Школа в Ноле сугубо деревенская, там можно было только начать изучать латинский язык. Затем обучение в Неаполе: латынь, литература, логика. Бруно окончил школу в 1565 году, в 17 лет.

Он мечтал продолжить учиться в Падуе, где в знаменитом университете должен был читать лекции Галилей, но денег не было. Единственное место, где пытливый юноша с феноменальной памятью может учиться, – монастырская школа. Это бесплатно.

В 1565 году в доминиканском монастыре Сан-Доминико Маджоре появился послушник Филиппо. Проучился год, проявляя замечательные способности, и в 1566 году был пострижен в монахи. С этого времени он брат Джордано Ноланец.

Он проходит ступени, положенные в иерархии католической церкви: субдьякон, дьякон, а через шесть лет непрерывного обучения, в 24 года, рукоположен в сан священника.

В какой обстановке он жил эти годы? В школьной инструкции говорилось: «За студентами необходимо установить тщательный надзор. Должен быть назначен специальный брат, без разрешения которого студенты не имеют права вести записи в тетрадях и слушать лекции. Ему вменяется в обязанность принуждать студентов к занятиям и налагать взыскания. Студенты не должны изучать языческие, философские книги, предаваться светским наукам и тем искусствам, которые называют свободными.

Студентам запрещается чтение языческих и философских книг, хотя бы под предлогом изучения благих (как они выражаются) наук и выработки изящного стиля. Запрещено читать Эразма и книги, подобные его сочинениям, из которых они могут усвоить вредные учения и дурные нравы».

Четыре года он обучался на магистра теологии. Подготовка состояла в многолетнем изучении труда Фомы Аквинского «Свод Богословия», написанного в XIII веке. Давно канонизированный автор этого трактата сформулировал суть так называемого томизма. Учение церкви есть единственная истина. В той же школьной инструкции утверждалось: «Никто из братьев не смеет излагать или защищать какое бы то ни было личное мнение, все должны следовать святым отцам, изучать их труды, подкрепляя свои мнения цитатами из их книг».

Подобный духовный диктат мучителен для человека с воображением, с живым умом, с фантазией. Понятно, что Бруно должен был идти на какие-то внутренние компромиссы. Он защитил две докторские диссертации в Риме, в сердце контрреформации: одну по Фоме Аквинскому, вторую по Петру Ломбардскому. Стал старшим лектором монастырской школы. На диспутах он, с его начитанностью и выдающейся памятью, был абсолютно непобедим.

И он начал ощущать Вселенную. Именно ощущать, потому что он не имел возможности проводить эмпирические наблюдения. Первый телескоп был создан Галилеем только через девять лет после казни Бруно.