Василий Емельянов - С чего начиналось
- Название:С чего начиналось
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Советская Россия
- Год:1979
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Василий Емельянов - С чего начиналось краткое содержание
Читатели хорошо знают автобиографические книги одного из организаторов советской промышленности, Героя Социалистического Труда В. С. Емельянова «О времени, о товарищах, о себе», «Накануне войны». В первой части новой книги автор, бывший в годы войны уполномоченным ГКО, рассказывает о самоотверженном труде советских людей, сумевших в короткий срок наладить производство танков на заводах Урала. Вторая часть знакомит читателя с созданием советской атомной промышленности.
Интересно описаны встречи автора с выдающимися советскими учеными, организаторами производства, рабочими, мастерами, инженерами.
С чего начиналось - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Борис Иванович был замечательным рассказчиком — истинный кладезь разнообразных интересных историй, и слушать его было одно удовольствие.
Он стал навещать меня, так же как и я его. Когда комитет, наконец, прибыл в Москву, то я познакомился и с его женой — очень милой женщиной.
Студия Бориса Ивановича располагалась в глубине одного из дворов на Садовом кольце и вся была загромождена скульптурами.
Раз как-то я вошел в мастерскую. Борис Иванович стоял перед глыбой мрамора и пристально вглядывался в нее. Вздохнул, увидев меня, и махнул рукой:
— Не то! — И неожиданно спросил: — Скажите, какого цвета были глаза у Лермонтова?
— Не знаю.
— Нигде не могу найти ответа.
— А зачем вам понадобилось знать цвет глаз Лермонтова? — задал я в свою очередь вопрос.
— Да начинаю работать над памятником ему. Собственно, пока что обдумываю памятник. Но приступать не могу. Все мне, кажется, известно о Лермонтове, а вот какого цвета у него были глаза, не знаю и нигде не могу найти ответа, — сказал он с сокрушением. — А ведь без этого не могу приступить к работе.
И тут он вдруг пожаловался, как порой трудно художнику работать над тем, что его действительно интересует.
— Почему трудно?
— Ну кого сейчас заинтересует, например, такая композиция?
Он провел меня в другую комнату, где стояла прелестная скульптура из гипса. Молодая женщина — в ней я сразу узнал жену Яковлева, — приподнявшись на цыпочки, держала во вскинутой вверх руке кость, а другой рукой придерживала сползающую с плеч лису. Собака-овчарка, подобравшись для прыжка, готовилась схватить кость. Вся композиция была выполнена мастерски.
— Великолепно! — вырвалось у меня.
— Мне тоже нравится, но ведь идет война, — грустно произнес Яковлев. — Мне эту вещь, кроме близких друзей, даже показать некому. Не то что продать… Понимаю, что сейчас не до нас, художников. Но когда война закончится…
Яковлев на мгновение задумался и с жаром заговорил о том, как после войны придется восстанавливать разрушенное и перед художниками тоже встанут новые и большие задачи — сохранить в памяти людей героизм нашего народа.
— В том, что мы победим, — сказал он, — у меня никогда не было сомнения, даже в самые тяжелые, я бы даже сказал, трагические дни. И теперь я не могу не думать о будущем. Когда война закончится, нам следует точнее определить место художника в общем трудовом строю. Мы ведь тоже хотим и можем быть полезными. Прекрасный человек и художник, о котором я всегда вспоминаю с глубоким душевным волнением. После войны он был удостоен Государственной премии СССР. Много лет занимался педагогической деятельностью, воспитал немало интересных художников. Умер он в преклонных летах уже в шестидесятые годы.
Неожиданное предложение
С Николаем Алексеевичем Вознесенским мне приходилось встречаться довольно часто. До войны, когда я работал в Наркомате оборонной промышленности, а потом в Наркомате судостроения, меня неоднократно вызывали на совещания в связи с рассмотрением очередных планов производства или дополнительными поручениями — новыми заказами по военной технике. При моем переходе в Комитет стандартов встречи с Вознесенским участились, От требований к точности, чистоте отделки, прочности и других показателей качества продукции во многом зависело выполнение плана и установленных норм выработки.
Поэтому, когда устанавливались новые стандарты, прежде чем вводить их в действие, мы постоянно консультировались с соответствующими работниками Госплана.
Вознесенский был чрезвычайно оперативным человеком и обладал исключительно высокой работоспособностью. Собеседника он понимал с полуслова и, если кто-то начинал разглагольствовать, без лишних церемоний останавливал его и говорил: «Все это понятно, переходите к существу вопроса». Как-то мне нужно было получить письменное распоряжение по одному вопросу, в решении которого были заинтересованы и Госплан, и Комитет стандартов. Вознесенский предложил тут же, у него в кабинете, написать текст этого распоряжения. А когда я написал его и протянул ему проект, Вознесенского позвали к телефону. Разговаривая по телефону, он знаком позвал меня и, прикрыв ладонью телефонную трубку, сказал:
— Берите карандаш. Я взял.
— А теперь с этого слова и дальше вычеркивайте. Нельзя писать так длинно. — Текст распоряжения получался короче и яснее. — Теперь скажите, чтобы его перепечатали, и я подпишу.
…Работников комитета часто приглашали на заседания в Госплан. На одном из таких заседаний рассматривался вопрос об отгрузке угля с Коркинского угольного месторождения на Челябинскую электростанцию.
Месторождение разрабатывалось открытым способом, уголь залегал по существу на поверхности. В результате сильных дождей потоками воды в угольные карьеры было занесено много земли, и зольность угля, которая и так была высокой, вышла за установленные стандартом пределы.
— Пересмотрите нормы на зольность углей, дайте возможность отгружать уголь, иначе остановится Челябинская электростанция, прекратят работу все заводы Южного Урала, — требовали угольщики.
— Нельзя отправлять на станцию уголь со столь высокой зольностью. Зольность коркинских углей и так поднята до недопустимой величины, поступающее на электростанцию топливо только по наименованию можно считать углем, — раздавались протестующие голоса энергетиков.
— Рассмотрите вопрос и примите решение об отгрузке угля, — предложил нам Вознесенский.
— Не можем. — Почему?
— Потому, что пересматривать стандарт нет оснований. Речь идет о том, как поступить с углем, загрязненным песком и землей в результате того, что карьер был залит водой. По этому частному случаю решение следует принимать не Комитету стандартов, а какому-то другому правительственному органу, может быть, Госплану или Совету Народных Комиссаров.
Разгорелись жаркие споры. Представители Комитета стандартов настаивали, что к пересмотру стандарта этот случай не имеет никакого отношения.
В таких горячих спорах обычно и отыскивались и принимались решения по многим вопросам, а вопросов, охватывающих все отрасли народного хозяйства страны, было много, они возникали непрерывно, иногда неожиданно. Все это требовало большого напряжения от госплановцев и от самого Вознесенского.
Однажды, когда я уже собрался уходить домой — шел третий час ночи, — раздался телефонный звонок. Звонил Вознесенский:
— Прошу вас прибыть ко мне в Кремль, у меня будут строители — они ставят вопрос о том, чтобы поручить утверждение стандартов по строительству Комитету по делам архитектуры. Как вы на это смотрите?
— Возражаю.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: