Елена Кормилицына - Йозеф Геббельс. Особенности нацистского пиара

Приемники эти, образца 1938 года, стоившие 65 марок, а позже – еще дешевле, производили в огромном количестве. Содержание их обходилось в 2 рейхсмарки ежемесячно. Они обладали неоспоримым преимуществом перед всеми другими моделями, поскольку физически были не в состоянии выловить иностранные передачи. Подобные приемники были и в семьях, и на производстве. Они передавали политические передачи вроде таких, как «Слово предоставляется партии», а также развлекательные – «Веселые минуты на работе и дома» и «Музыка и танцы на предприятии». Они просвещали крестьян, излагая сельскохозяйственные новости, воспитывали молодежь в духе преданности национал-социализму во время «Часа молодежи нации».

Программа передач с течением времени видоизменялась и трансформировалась: все больше было легкой танцевальной музыки, по мере того как положение на фронте становилось все серьезнее. Все реже и реже Геббельсу удавалось уговорить выступить Гитлера. В последние месяцы войны он посвятил этим уговорам немало времени, но вот еще:

«Фюрер обещает мне быстрейшим образом выступить с обращением по радио к немецкому народу. Но, как уже было сказано, он сначала хочет дождаться успешных результатов принятых им на Западном фронте мер. Я несколько сомневаюсь теперь в том, что он действительно намерен выступить в обозримом будущем. У фюрера сейчас появился какой-то совершенно непонятный мне страх перед микрофоном. Хотя он и понимает, что было бы неверно теперь оставить народ без такого обращения, но, к сожалению, служба СД после его недавнего выступления доложила ему, что в народе его речь критиковалась, что он будто бы не сказал ничего существенного нового. А он и действительно не может сообщить народу ничего нового. Уже о чем-то говорит сам факт, что фюрер заявляет о необходимости сообщить в своей речи нечто существенное, а пока у него для этого нет предпосылок. Я возражаю, обращая его внимание на другую сторону дела и указывая, что народ ожидает от него хотя бы какого-то сигнала. Такой сигнал можно было бы дать и в нынешней сложной обстановке. В общем, наша "дуэль" по поводу речи приобретает такой характер, что мне становится просто не под силу убедить фюрера немедленно составить эту речь» [223].

К весне 1945 года, собственно, уже было безразлично, будет Гитлер выступать или нет. К тому времени «народные приемники» отчаявшееся население давно уже переименует в «морды Геббельса». Империя будет трещать по швам, и самая откровенная правда, самая беспардонная ложь, равно как и самая «изысканная» пропаганда уже не будут волновать значительную часть немцев. 1 Мая не станет Геббельса. А 2 мая извлеченный русскими солдатами из подвала Министерства пропаганды Ганс Фриче передаст по радио призыв к немецким войскам берлинского гарнизона прекратить всякое сопротивление.

Как уже говорилось, ни Гитлер, ни Геббельс не были теоретиками – разработчиками методов психологического воздействия. Однако оба являлись практиками. Первый, будучи натурой весьма артистичной, обладал великолепно развитой интуицией. Просто чувствовал, что именно надо сказать в данную конкретную минуту. Именно поэтому самое яркое в пропагандистском плане явление – это Гитлер-оратор. Второй, безусловно, обладая талантом и фантастической работоспособностью, опирался скорее на собственный профессионализм, что позволяло ему добиваться результатов вне зависимости от способа донесения информации. Среди применявшихся Геббельсом методов большая часть была великолепно известна и до него, просто мало у кого получалось использовать их так, как это делал он.

Драматический эффект – один из приемов, которому Геббельс был обязан своей славой отличного пропагандиста. Едва вступив в должность министра народного просвещения и пропаганды, 21 марта 1933 года Геббельс потряс немцев грандиознейшим по виду и лицемернейшим по сути действом. Именно на этот день было запланировано открытие новой сессии рейхстага, ставшее наглядной демонстрацией единения НСДАП и старых имперских традиций. Прежде всего большую роль играло то, что церемония проходила в Потсдаме, бывшем долгое время монаршей резиденцией. Так же тщательно, как и город, было выбрано место – церковь, сооруженная над могилой Фридриха Великого. Тщательный выбор места предполагал и тщательный выбор времени – годовщина открытия Бисмарком первого рейхстага. Далее оставалось продумать максимальное количество сочетаний старых и новых традиций в оформлении, чтобы потешить немецкую склонность к сентиментальности и умилостивить представителей самых консервативных кругов Германии. У Геббельса получилось сочетать несочетаемое. Солдаты рейхсвера и штурмовики почтительно вытянулись, когда канцлер Германии А. Гитлер получил от имперского президента Гинденбурга «согласие на возвышение Германии» и возложил цветы на могилу Фридриха Великого. Встретились прошлое и будущее, а над всем этим развевались черно-бело-красный императорский флаг и знамя со свастикой. Впоследствии идея преемственности власти НСДАП будет отражена и графически – появятся плакаты с тремя профилями, расположенными так, как в СССР любили изображать Маркса, Энгельса и Ленина: Фридрих Великий, Гинденбург и Гитлер.

Среди акций, спланированных Геббельсом и имевших ярко выраженный постановочный эффект, нельзя не назвать также сожжение книг нежелательных авторов, проходившее в Берлине перед Оперным театром 10 мая. Геббельс вообще очень любил открытый огонь, так как с ним мало что могло сравниться по степени выразительности. Отблески языков пламени ложились на лицо Геббельса, монотонно произносившего однообразные формулировки: «Приговаривается к сожжению книга…» Такие зрелищные акции благосклонно воспринимались населением Германии. Но «мирные» развлечения длились недолго, надвигалась война, а с нею и новые «зрелища».

Что ни говори, самый лучший метод военной пропаганды – это освещение военных успехов. Именно на этой непреложной истине базировалась методика подачи материала в начале войны. Конечно, было бы наивно утверждать, что типичный выпуск, скажем, «Вохеншау» в начале войны сосредотачивался лишь на одном-единственном методе; конечно, нет. Но все же наглядная демонстрация успешности военной кампании являлась определяющей при подаче информации. Каждый выпуск представлял собой материал, состоявший из кадров, отснятых специальными подразделениями пропаганды, и того, что удалось позаимствовать у противника. Почти в каждом фильме специально подчеркивалось наличие трофейного материала, что само по себе выполняло пропагандистскую функцию.