Сергей Степанов - Век психологии: имена и судьбы

В своих поздних работах «К психологии бытия» (1962) и «Дальние пределы человеческой природы» (опубликована посмертно, в 1971 г.) Маслоу существенно модифицировал свою концепцию мотивации и личности, фактически отказавшись от той многоступенчатой пирамиды потребностей, которую продолжают усердно заучивать сегодняшние студенты. Все человеческие потребности он подразделил на низшие, «дефицитарные», продиктованные недостачей чего-либо и потому насыщаемые, и высшие, «бытийные», ориентированные на развитие и рост, а следовательно – ненасыщаемые. (Снова невольно вспоминается фроммовское «Иметь или быть»). Впрочем, и эти работы сам автор рассматривал как предварительные, надеясь, что в будущем они получат какое-то подтверждение. До осуществления своих надежд он не дожил – скоропостижно скончался от сердечного приступа 8 июня 1970 г. Правда, надо сказать, что доживи он хоть до ста лет, его чаяниям не суждено было сбыться. Ибо и сегодня справедливо звучит приговор, вынесенный авторами американской «Истории современной психологии» супругами Шульц: «теория самоактуализации поддается лабораторным исследованиям довольно слабо, а в большинстве случаев – и вовсе не подтверждается».

Тем не менее уже несколько десятилетий предпринимаются попытки ее практического использования, в частности – в практике управления. И что самое интересное – попытки по большей части довольно успешные. Как тут не вспомнить слова вышедшего из моды классика о самом надежном критерии истины!

Тридцать лет назад Абрахам Маслоу писал:

Если вы намеренно собираетесь стать менее значительной личностью, чем позволяют вам ваши способности, я предупреждаю, что вы будете глубоко несчастливы всю жизнь.

Сам он судя по всему был счастливым человеком.

«С судьбой нельзя не считаться, мы не можем просто стереть ее или заменить чем-то другим. Но мы можем выбирать, как нам отвечать нашей судьбе, используя дарованные нам способности», – писал на склоне лет американский психотерапевт Ролло Мэй. Многоопытный клиницист и консультант, Мэй считал недопустимым сводить человеческую природу к реализации глубинных инстинктов или реакциям на стимулы среды. Он был убежден, что человек в значительной мере ответственен за то, каков он есть и как складывается его жизненный путь. Развитию этой идеи посвящены его многочисленные труды (большинство которых еще ждут перевода на русский язык), этому он на протяжении десятилетий учил своих клиентов. И жизненный путь самого Мэя может служить ярким примером реализации этой идеи.

Ролло Риз Мэй родился 21 апреля 1909 г. в городке Ада, штат Огайо. Он был старшим из шести сыновей Эрла Тайтла Мэя и Мэти Баутон Мэй. Всего детей в семье было семеро – самой старшей была сестра. Вскоре после рождения мальчика семья переехала в Марин-Сити, штат Мичиган, где он и провел свои детские годы.

Родители Ролло были людьми малообразованными и никак не поощряли интеллектуальное развитие детей. Даже наоборот – когда дочери был поставлен неутешительный диагноз «психоз», отец в обывательской манере приписал происхождение заболевания избыточным, на его взгляд, учебным занятиям. Сам он был функционером Ассоциации молодых христиан, много времени проводил в разъездах и в силу этого серьезного влияния на детей не оказывал. Мать также мало заботилась о детях, вела, как выразились бы гуманистические психологи, весьма спонтанный образ жизни. Неудивительно, что российские переводчики изрядно поломали голову, дабы мало-мальски деликатно перевести те нелестные характеристики, которыми Мэй наградил мать в своих воспоминаниях. Родители часто ссорились и в итоге разошлись. Можно сколько угодно дискутировать о судьбоносном значении детского опыта, но сам Мэй считал, что легкомысленное поведение матери, а также отчасти душевная патология сестры серьезно повлияли на то, что впоследствии его личная жизнь складывалась не самым удачным образом (два его брака распались). Так или иначе, отношения мальчика с родителями нельзя было назвать теплыми, а жизнь в родительском доме – радостной. Возможно, это и обусловило возникший у него впоследствии интерес к психологическому консультированию, помощи людям в решении их жизненных проблем.

Лишенный ощущения душевной близости в семейном кругу, мальчик находил упоение в единении с природой. Он часто уединялся и отдыхал от семейных ссор, играя на берегу реки Сен-Клер. Позднее он говорил, что игры на берегу реки дали ему намного больше, чем школьные занятия (тем более что в школе он имел заслуженную репутацию непоседы и возмутителя спокойствия).

Еще в юные годы Мэй увлекся искусством и литературой, и это увлечение не оставляло его на протяжении всей жизни (может быть, этим отчасти объясняется его писательская плодовитость и замечательный литературный слог). Он поступил в университет штата Мичиган, где специализировался в области языков. Бунтарская натура привела его в редакцию радикального студенческого журнала, которую он вскоре возглавил. Любая администрация поощряет лояльность и не одобряет диссидентства. Администрация Мичиганского университета не составляла исключения. Мэю указали на дверь. Он перевелся в Оберлин-Колледж в штате Огайо и здесь в 1930 г. получил степень бакалавра гуманитарных наук.

В течение последующих трех лет Мэй путешествовал по Европе. Формальным поводом послужило приглашение на должность преподавателя английского языка в колледже в греческом городе Салоники. Впрочем, молодой педагог не только преподавал, но и учился сам, тем более что работа оставляла для этого достаточно свободного времени. Мэй изучал античную историю, народное творчество, пробовал себя в живописи. В качестве свободного художника он побывал в Турции, Австрии, Польше и других странах. Но уже через год такой насыщенной жизни он вдруг почувствовал себя совершенно опустошенным и измученным. Свое состояние Мэй определял как нервный срыв. Его стало одолевать чувство одиночества. Пытаясь от него избавиться, Мэй с головой погрузился в преподавательскую работу. Однако это не только не помогло, но наоборот – привело к окончательному истощению душевных сил. По мнению самого Мэя, «это означало, что правила, принципы, ценности, которыми я обычно руководствовался в работе и в жизни, попросту больше не годятся. В колледже я получил достаточно психологических знаний, чтобы понять: эти симптомы означают, что есть нечто неправильное во всем моем образе жизни. Мне следовало найти какие-то новые цели и задачи в жизни и пересмотреть строгие моралистические принципы своего существования».