Сергей Степанов - Век психологии: имена и судьбы

Вирджиния Сатир, урожденная Пагенкопф, родилась 26 июля 1916 г. на ферме близ поселка Нейлсвилл в штате Висконсин. Впоследствии она разработала особый подход к анализу личности своих клиентов, важное место в котором занимало составление «карты семьи» – фиксация и анализ значимых явлений семейной жизни на протяжении по крайней мере трех предшествующих поколений. Весьма интересной представляется и ее собственная карта. И по отцовской, и по материнской линии Вирджиния вела свой род от немецких эмигрантов, причем обе ее бабушки в свое время решились на очень смелый и рискованный шаг – вопреки воле своих буржуазных зажиточных семей вышли замуж за пролетариев. Точно так же поступила и ее мать, Минни Хаппе, вышедшая замуж за Оскара Альфреда Рейнхарда Пагенкопфа, хронического неудачника и алкоголика, которому судьбой было предначертано снискивать свой черствый хлеб фермерским трудом. Вирджиния была старшей из пятерых детей семейства Пагенкопф, и помощь родителям в заботе о братьях и сестрах с малолетства стала ее привычной обязанностью.

Отец, судя по воспоминаниям Вирджинии, был человеком добрым и порядочным. Однако его хроническое уныние, вызванное недовольством своей судьбой, и постоянное пьянство никак не способствовали эмоциональной близости с дочерью. Единственные добрые слова, которые впоследствии нашлись у нее в его адрес, – о том, что у него она научилась искренности. Что ж, открытость в изъявлении чувств всегда превозносилась идеологами того психотерапевтического направления, к которому примкнула и Сатир. Но приходится признать, что в данном случае это ценное качество не очень способствовало сплочению ее родительской семьи. Наверное, всё дело в том, каковы чувства…

Впрочем, роль отца в жизни Вирджинии нельзя недооценивать. Хотя бы потому, что ее жизнь он буквально спас. Однажды, когда у девочки сильно разболелся живот, мать, отличавшаяся фанатичной религиозностью, воспротивилась вызову доктора и предпочла положиться на волю Всевышнего. Когда же по настоянию отца Вирджинию всё же отвезли в больницу, выяснилось, что острый приступ аппендицита требует немедленной операции. Чудом избежав смерти, Вирджиния провела в больнице несколько недель и за это время успела глубоко прочувствовать истину: «Господь помогает тому, кто сам способен себе помочь».

У немецкого народа вообще немало таких пословиц. Например: «Бог дает нам орехи, но Он их не колет». Не тут ли кроются корни мировоззрения Сатир, считавшей человека ответственным за свою судьбу? Похоже, житейскую мудрость своих предков она впитала с детства. А ведь есть такие установки, которые не устаревают и не требуют критической переоценки! В отличие от многих нынешних апологетов личностного роста, призывающих всех и вся к обязательным переменам, Сатир справедливо считала, что есть зрелые личности, есть полноценные семьи, которым перемены не требуются. Менять нужно то, что мешает жить. То, что терапевтическая помощь нужна очень многим, еще не означает, что она необходима всем. Сатир охотно предоставляла ее тем, кто ее искал.

О детстве состоявшихся личностей принято слагать легенды – сколь рано проявились их познавательные и творческие способности. В «случае Сатир» для этого даже не приходится особо напрягать воображение. Самостоятельно научившись читать в трехлетнем возрасте, она уже к 9 годам полностью прочитала всю школьную библиотеку. Правда, ее биографы, упивающиеся этим фактом, редко упоминают о другом. Школа, которую Вирджиния посещала в течение 7 лет, была по российским меркам малокомплектной – размещалась в однокомнатном домике и состояла из 18 разновозрастных учеников. Так что не стоит преувеличивать ни масштабы местной библиотеки, ни уровень образования, полученного будущей звездой семейной терапии.

Не надо преувеличивать и академические высоты, которых она достигла на следующей ступени своего образования – в учительском колледже г. Милоуки, эдаком провинциальном педучилище, по окончании которого она некоторое время учительствовала в американской глубинке. Вероятно, уже здесь, в кругу учеников, начали формироваться ее будущие интересы, а именно подчеркнутое внимание к семейной атмосфере формирования личности. Ведь по убеждению Сатир, человека нельзя рассматривать как абсолютно автономного индивида, поскольку он включен в сложную систему семейных отношений, оказывающих на него сильное влияние. По собственному почину общаясь с родителями своих учеников, юная учительница и сама кое-чему училась, по крайней мере набиралась опыта, который так пригодился ей в дальнейшем.

Личная жизнь Вирджинии сложилась драматично. В годы II мировой войны она сочеталась браком с Гордоном Роджерсом. Это была романтичная история военной любви с первого взгляда – они повстречались на вокзале, когда молодой солдат приехал в отпуск, и стремительно поженились, чтобы провести вместе всего несколько месяцев – до его последующего отъезда на фронт. Наступившая в результате беременность окончилась неудачно, причем настолько, что потребовала операции, навсегда лишившей Вирджинию надежды на материнство. Пытаясь компенсировать эту беду, она впоследствии удочерила двух девушек далеко не юного возраста. Они всю жизнь и составляли ее семью, поскольку настоящая семья так и не сложилась.

По возвращении Роджерса с войны, супруги обнаружили, что от их романтической влюбленности не осталось и следа. За годы, проведенные врозь, оба настолько изменились, что уже не находили никаких оснований для близости. В 1949 г. брак распался.

Пару лет спустя Вирджиния предприняла вторую попытку – вышла замуж за Нормана Сатира, чью фамилию носила до конца жизни. Но и этот брак (естественно, бездетный) оказался неудачным – через 6 лет супруги расстались. Новых попыток устроить личную жизнь, несмотря на неоднократно представлявшиеся, по ее словам, возможности, Вирджиния не предпринимала.

Скептики тут непременно поднимут вопрос о «сапожнике без сапог»: как же так – человек, признанный специалистом по семейным отношениям, сам оказался в этих отношениях несостоятельным? В ответ на этот вопрос, который впоследствии не раз явно или неявно поднимался, Сатир писала:

Если б тогда я знала то, что знаю сегодня, многое могло сложиться по-другому. Но тогда я этого еще не знала. Мы всегда умны задним умом, по зрелому размышлению. Однако зрелое размышление помогает в написании диссертаций, но не в жизни.

Бесхитростно и честно! Оскар Пагенкопф был бы доволен.

И далее:

Я часто думала: смогла бы я делать то, что делаю, будь я замужем. И я поняла – нет! Такова, наверное, моя судьба – мотаться по свету, помогая людям. У других людей – другая судьба.