Валерия Пришвина - Невидимый град

В книге лежат сложенные вчетверо листы из газеты «Витебские губернские ведомости» № 64 (ни год, ни число на этих страницах не воспроизводятся) со статьей «Беседа высокопреосвященного Никанора, архиепископа херсонского и одесского, о христианском супружестве, против графа Льва Толстого». Статья со сноской «Для внецерковного собеседования» перепечатана из газеты «Новости». В статье многочисленные подчеркивания простым карандашом сделаны, без сомнения, Дмитрием Михайловичем Лиорко. Мы даем их также с выделением, при необходимости в окружающем контексте, иногда на полях стоят восклицательный или вопросительный знаки: «слово безумца решительно выживающего из ума (?)»: «человечество привыкло таить!!)»: «что Бога и бессмертия нет(?)»: «пока высший идеал женщины будет брак, а не свобода от чувственности(!)»; «выживший из ума(?)»: «сумасбродная галиматья(?)»: «признак неисполненного закона есть присутствие плотской любви!»: так ли мы поняли этого «юрода(?)»; «общения духовного нет и быть не может»: «страшная вещь музыка , учит Толстой в своем умоисступлении»; «она действует раздражающим душу образом»; «над своею проклятою безбожною душою»: «ваше узко-поверхностное толкование раздается в ушах христианского мира впервые на пространстве 19 веков его существования»: «можно ли оправдать Толстого в этих преувеличениях»: «что брак есть скверна, убийство и самоубийство»: «что не следует ни жениться, ни любить, а следует человечеству перестать раститеся и множитися и, наконец, жить»: «могий вместити и девство да вместит, — это высший Божий дар»: «в неразрывной связи с повествованием о благословении Господом Иисусом детей»: «когда станем совершенны»: «это будет на конце вечности»: «значит, и в Коринфе в пору св. апостола Павла ставили уже, только не в толстовской, шопенгауэро-гартмановской, а с так называемой, гностической точки зрения, как раз тот самый вопрос, который ставит граф Лев Толстой (!!)»: «во избежание блуда … дарование к супружеской жизни» (??); «семейная жизнь признается и называется школою целомудрия(!)»: «выдающий замуж свою девицу поступает хорошо, а не выдающий поступает лучше»: «Посему оставит человек отца своего и мать, и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика»(!); «он глава подобных же скептиков разрушителей»: «антинародное, не русское, дворянское образование с его неверием, с его отрицаниями, все оно наносное на океане русской жизни»; «не правду ли он говорит собственно о вашем круге? Если правду, то ведь, это ужасно. То ведь вы сгнили до корней»: «Толстой хочет поправить вас посредством буддизма»: «чтобы вы завели у себя честное, благородное магометанское многоженство, вместо подлого европейского»: «женщина в христианском мире все же более или менее равноправна с мужчиною, в некоторых отношениях стоит даже выше»: «не довольствуясь своею родною церковию, вы гонитесь по ветру моды за… Толстыми, за очарователями Соловьевыми»: «в вашем круге измена свято-отеческому становится лозунгом времени».

Еженедельный иллюстрированный журнал «Нива» выходил в Санкт-Петербурге в 1870–1918 гг.

Строка из стихотворения М. Ю. Лермонтова «Есть речи — значенье…»(1839).

Поэма М. Ю. Лермонтова «Демон» (1841), повесть Л. Н. Толстого «Хаджи-Мурат» (1896–1904, опубл. 1910).

А. А. Вербицкая (1861–1928) — писательница. М. П. Арцыбашев (1878–1927) — писатель.

Дневник 19 апреля 1941 г.

Откр. 21:1.

Дневник 10 февраля 1914 г.

Мф. 5:44; Лк. 6:27,35.

Дневник 10 июля 1935 г.

Дневник 12 ноября 1945 г., 19 сентября 1941 г.

Ср.: «Прежний наш университет был школой уважения к старшим, именно это уважение (и послушание) к „старшим“ и составляло смысл „университетский человек“, „культурный человек“ (культура есть связь людей уважением и послушанием). Вдруг блеснул весь Толстой, как проповедь неуважения старших (Шекспир), непослушания (сектант), как сокрушитель русской культуры, как ее погубитель…» Дневник 3 августа 1945 г.

«Понимать русскую революцию надо не по Ленину или Сталину, а по Толстому, читая вместе и „Чем люди живы“ и переделку Евангелия. Тут наше „все“». Дневник 4 мая 1953 г. (Коммент. В. Д. Пришвиной.)

Ин. 15:13.

Строки из стихотворения А. Фета «Фантазия» (1847).

Дневник 1937 г. б/д.

По-видимому, имеется в виду повесть «Люди и положения», написанная в 1956 г., когда В. Д. Пришвина и Б. Л. Пастернак тесно общались.

В архиве В. Д. Пришвиной хранится восемь до сих пор полностью не опубликованных писем Бориса Леонидовича Пастернака, дружеские отношения с которым сложились у нее уже после кончины Михаила Михайловича. Одно из них послано по почте, остальные три — в конвертах, четыре просто сложенные листки бумаги, по-видимому, опускались в почтовый ящик — они жили в одном подъезде дома писателей в Лаврушинском переулке. Одно адресовано Николаю Сергеевичу Родионову, в это время помощнику Валерии Дмитриевны в работе над архивом Пришвина.

«16 Марта 1955.

Дорогая Валерия Дмитриевна!

Вот недостававшее стихотворное дополнение к роману. Сказанное о прозе относится и к стихам: не тратьте на них драгоценного своего времени, а поручите прочесть верным Вашим рыцарям Константину Сергеевичу и Никольскому. Они будут так любезны и сделают Вам по ним обо всем краткое сообщение.

Как только буду в Москве, зайду за обещанным (дневником М. М.). От души всего Вам самого самого наилучшего. Ваш Б. Пастернак».

«21 апр. 1955, четверг.

Дорогая моя, драгоценная Валерия Дмитриевна!

Какую Вы мне радость доставили, какую честь оказали своей выпиской. Как всегда у Пришвина, все видимо и многозначительно, все полно света и смысла, в таком повороте, при котором свет и смысл как бы одно и то же, а их тождество есть явление силы.

Сколько воздуху в этой картине! Неправда ли, эти строки дневника напоминают слова: ныне все исполнится света, небо же и землю и преисподняя и т. д.

Сердце мое отозвалось на Вашу память мгновенно, и запоздалость отклика не должна удивлять Вас. Почту из города привозят за целую неделю. Я только час тому назад, к концу дня получил Ваш конверт, а мое спасибо достигнут Вас только послезавтра, в субботу.

А я изнываю, изнемогаю от скучной, приводящей в отчаяние и наверное ненужной работы и чувствую себя заезженной ломовой лошадью. Все легкое, мгновенное из того, что каждому положено в жизни, проделано давно, и осталось одно трудное, чему не видно конца, многословное и бездарное.