Ирина Мудрова - Художественные течения конца XIX – середины ХХ века. 24 самых известных художника

Фрида лежит на больничной койке. Белая простыня залита кровью. Над животом, еще округлым от беременности, она держит три красные, как артерии, ленты. Конец первой ленты превращается в пуповину, которая ведет к зародышу, это ребенок, потерянный при выкидыше. Над изголовьем кровати витает улитка. Это символ медленного течения неудавшейся беременности. Розовая анатомическая модель нижней части туловища над изножьем кровати, так же как и модель кости внизу справа, указывают на причину выкидыша – поврежденные при аварии позвоночник и таз. Устройство внизу слева может символизировать собственные «негодные» мускулы, которые не позволили ей сохранить ребенка в утробе. Пурпурную орхидею, изображенную в центре под кроватью, принес Фриде в больницу Диего. Хотя мотивы картины изображены тщательно и детально, композиция в целом избегает реалистического жизнеподобия. Предметы извлекаются из обычного окружения и включаются в новые сочетания. Для Фриды оказывается гораздо важнее воспроизвести эмоциональное состояние, нежели запечатлеть с фотографической точностью реальную ситуацию. Она изображала реальность не такой, какой она ее видела, но какой она ее чувствовала.

Ремешки корсета кажутся единственным, что удерживает в вертикальном положении части треснувшего пополам тела. Ионическая колонна, разломанная на несколько частей, занимает место поврежденного позвоночника. С зияющей в теле трещиной перекликается безжизненный растрескавшийся ландшафт, который становится символом ее боли и одиночества. Гвозди, воткнутые в лицо и тело, взывают к образам мученичества св. Себастьяна, пронзенного стрелами. Белая ткань, обернутая вокруг бедер, перекликается с Плащаницей Христа. Она заимствует элементы христианской иконографии, чтобы придать особенно драматическое выражение своей боли и страданию.

Разрезанные арбузы на темном фоне. На красной, как кровь, мякоти можно прочесть: «VIVA LA VIDA!» («Да здравствует жизнь!»). Такой своеобразный символ любви, побеждающей смерть, придумала художница.

Мексиканский живописец, муралист.

Диего Ривера (Диего Мария де ла Консепсьон Хуан Непомусено Эстанислао де ла Ривера и Баррьентос Акоста и Родригес) родился 8 декабря 1886 года в городе Гуанахуато на северо-западе Мексики в зажиточной семье. По отцовской линии он происходил из испанской знати. Его мать была конверсо, еврейкой, чьи предки были насильно обращены в католицизм. Рассказывая о себе, Ривера писал в 1935 году: «Мое еврейство – главная часть моей жизни».

В 10 лет он начал обучение в Академии художеств Сан-Карло в Мехико.

За успехи был премирован стипендией, которая позволила художнику поехать в Испанию. С 1907 по 1921 год Ривера жил в Европе. Учился в Академии художеств в Мадриде в 1907 году, затем жил и работал в Париже с 1909 по 1920 год, в Италии с 1920 по 1921 год. Побывал также в Бельгии, Нидерландах и Великобритании. Был близко знаком с парижской художественной элитой, в том числе с Пабло Пикассо, Альфонсо Рейесом и другими, в том числе русскими. Это были не только художники. Например, он сводит знакомство с писателем Ильей Эренбургом и эсером-террористом Борисом Савинковым.

Была среди его русских знакомых и Ангелина Белова – талантливый гравер и просто красивая женщина. Мимо такого сочетания качеств титан мексиканской живописи спокойно пройти не мог, некоторое время они жили вместе. Но Диего Реверо никогда не был верным супругом, следующей его страстью стала художница Мария Воробьева-Стебельская. В итоге он не достался ни одной из них, но у каждой остался букет воспоминаний – от самых нежных до самых мрачных, была там и любовь, и поножовщина, и бурные сцены… Диего получил крупный заказ в Мексике и покинул Ангелину. Ангелина долго страдала и верила в то, что любимый к ней вернется. За пристрастие Риверы к женщинам, которых он «поглощал» в огромном количестве, художник получил прозвище Людоед.

Как художник Ривера испытал влияние как классического европейского изобразительного искусства (изучал стенные росписи XIV – XVI веков), так и модернизма, в частности кубизма. Очень близки ему были и традиционные мексиканские художественные жанры и стили.

Ривера работает как кубист. Картина «На шахтах в Толедо» показывала то, насколько изменилось его творчество. С 1915 года появляются в картинах художника мотивы его народа.

В 1922 году активный и пылкий Ривера вступает в Мексиканскую коммунистическую партию. Трудно сказать точно, что думал по поводу революционных событий художник.

С 1922 года он стал одним из основателей мексиканской школы монументальной живописи, расписав огромное число стен общественных зданий. Одной из главных тем в творчестве Риверы были фольклорные сюжеты, верования и обычаи народа Мексики, а также революционное движение в Мексике.

В 1923 году Диего познакомился с Давидом Сикейросом и другими муралистами. Вместе они основали «Синдикат художников». В это же время художник начал работать над панно в Министерстве образования. Отцом мексиканского движения монументализма он записан во всех энциклопедиях мира.

Монументальная живопись – живопись на архитектурных сооружениях и других стационарных основаниях. Выдающиеся произведения монументальной живописи остались от доколумбовых цивилизаций Американского континента. Искусство должно было обращаться к народу и поднимать его на революционную борьбу, быть национальным, возрождать древнюю культуру индейцев и быть массовым.

В 1927 году он приезжает в СССР, где в 1928 году становится членом-учредителем объединения «Октябрь». Ривера сделал много рисунков, посвященных 10-й годовщине Октябрьской революции. Эти рисунки были показаны на выставке работ Риверы в нью-йоркском Музее современного искусства.

В 1930 году художник покидает Мексику и едет в США с очаровательной Фридой Кало – художницей. Родители невесты называли их союз «браком слона и голубки». Действительно, жених был старше невесты на 21 год, тяжелее на сто килограммов, выше на две головы, внешне уродлив, но при всей своей громоздкой, неуклюжей внешности он был наделен огромным обаянием – полон блестящего юмора, жизненной силы, чувственности и нежности. Это притягивало женщин.

Культура США произвела на художника неизгладимое впечатление, но вскоре он понял, что ограничение на творчество накладывает и мир капитала.

Ривера в США без дела не сидел. Нельсон Рокфеллер заказал ему фреску на стене «Радио-Сити» (ныне это Рокфеллеровский центр). Диего изобразил капитализм в виде «звероподобных финансовых воротил и продажных женщин в последней стадии сифилиса». А над этой панорамой разместил портреты Маркса, Энгельса, Ленина, Троцкого и других революционных вождей. В США его работы популярны и ему поступает много заказов.