Уильям Берк - Геринг, брат Геринга. Незамеченная история праведника

На жалобу Киллингера отреагировал недавно назначенный в Прагу полицейский генерал – обергруппенфюрер Карл Герман Франк. Высокий, с сухим лоснящимся лицом, похожий на хорька, в увешанном медалями эсэсовском мундире, этот судетский немец однажды заявил, что “во всей чешской нации не найдется человека, который бы меня не ненавидел и не был бы моим врагом”, – он представлял силу, с которой нельзя было не считаться. [191]Альберт прекрасно знал о беспощадной эффективности франковского хлыста – о его приказе в качестве мести за ликвидацию Рейнхарда Гейдриха в мае 1942 года стереть с лица земли деревню Лидиче, где жили убийцы. Каждый второй мужчина и каждая третья женщина были казнены на месте, остальные отправлены в концлагерь в Равенсбрюке. В сумме в результате франковских мер возмездия лишилось жизни более трехсот жителей деревни. Было также понятно, что Франк кипит от негодования по поводу способности Альберта избегать ловушек гестапо и жаждет его крови еще больше, чем Киллингер. Франк был человеком, которого боялся даже Альберт.

Франк срочно послал Гиммлеру запрос об аресте Альберта на основании его антинационал-социалистического поведения и пораженчества. В телеграмме Гиммлеру от 24 августа 1944 года Франк написал:

Господин Альберт Геринг, которого лично я считаю как минимум пораженцем худшего сорта, приехал в Прагу из Бухареста с омерзительными новостями и остановился у своей чешской тещи. Поскольку он пользуется поддержкой неблагонадежных чешских промышленников, я считаю сохранение им свободы передвижения политически опасным и потому запрашиваю разрешения арестовать его силами гестапо и переправить в Берлин в штабквартиру службы безопасности рейха для допроса и получения объяснений по всем эти темным и подозрительным обстоятельствам. [192]

Еще до того, как телеграмма была отослана, Альберт уже знал: “отдел военной разведки имеет информацию, что посол Киллингер получил приказ из Берлина застрелить его”. [193]И без того ему приходилось что-то предпринимать в связи со стремительном продвижением Красной армии по Румынии. Советские войска уже без особых усилий захватили первый крупный румынский город, Яссы, и продолжали набирать скорость. Все, что стояло на их пути, – смешанное румыно-немецкое войско, насчитывающее вполовину меньше людей и орудий. Давно разлагавшееся правительство Антонеску было при смерти, люди шептались о грядущем монархическом перевороте. Румыния была в состоянии истерики и анархии гоббсовских пропорций. Вся страна замерла в ожидании советских солдат. “Когда мы доехали до Брашова, на улицах не было ни души, – вспоминает перепуганную Румынию Эльза Перу, жена близкого друга Альберта Яна Моравека. – Сначала я подумала, что, может быть, недавно была очередная бомбежка. Когда мы добрались до центра города, эта пустынность уже стала пугать… Потом мы поняли, что большая часть магазинов работают, просто за полузакрытыми дверьми, а продавцы выглядывают на улицу, вооруженные чем только можно. Мы видели и винтовки, и пистолеты, и даже пулеметы. Магазины, принадлежавшие немцам, были особо вооружены. Весь город был готов к бою”. [194]

Киллингер, Франк, гестапо, советская армия – все жаждали его крови. Альберту было необходимо бежать из Бухареста, его бывшего главного убежища. Но как? Альберт не мог воспользоваться паспортом – был велик риск, что его тут же схватит гестапо, уже имевшее на руках выписанный ордер. Несмотря на это, он умудрился-таки с помощью только фамилии и обаяния добраться до вокзала в Бухаресте и там заручиться поддержкой сочувствующих немецких солдат, которые достали ему фиктивные проездные документы и усадили на грузовой поезд до Берлина, который останавливался в Праге.

И вот вечером 23 августа Альберт в лохмотьях, небритый, не мывшийся несколько дней, трясущийся от страха, стоял на пороге квартиры Харвата и с трудом выговаривал: “Я в бегах!” Харват сразу же пригласил его войти и проводил в ванную, чтобы тот помылся и побрился, пока жена готовит ужин. Придя в себя, Альберт начал рассказывать Харвату о своих проблемах. “Господи, почему же вы не поехали в Альпы, как я советовал?” – перебил его Харват. [195]Он имел в виду план, о котором они заранее сговорились на всякий случай: при опасности Альберт должен был поехать в Австрийские Альпы и прятаться там, пока опасность не минует.

Придумали новый план. Альберту нужно было незамедлительно выехать на вокзал, сесть на ночной поезд и поехать в австрийский Линц. Не успели Харваты собрать Альберту чемодан, как позвонил телефон. “Бредов-штрассе. [196]Инженер Геринг все еще у вас?” Харват похолодел, услышав голос вездесущего и неумолимого гестапо. “Нет, он только что ушел”, – ответил он впопыхах. Звонок был сделан по воле Франка как знак для Альберта: “Можешь бежать, но от меня не спрячешься”. После этого Бертль, как по-дружески называл Альберта Харват, выбежал из квартиры. [197]

Но Альберт не сел на нужный поезд. Вместо этого, как рапортовал потом Франк, он направился в дом своей тещи, где ему вскоре нанес визит его собственный ангел-хранитель – генерал Боденшатц. После того как новости о запросе Франка распространились среди немецких спецслужб, Герман, как обычно, вмешался с целью свести вред к минимуму. Он отправил за братом в Прагу своего адъютанта Боденшатца, чтобы брат мог лично объясниться перед ним в Берлине. “Когда я приехал, он показал мне документы, свидетельствующие, что секретная полиция Германии уже выписала два ордера на мой арест, один из которых ссылался на мою антинационал-социалистическую деятельность и пораженчество”, – вспоминает Альберт о своей встрече с братом в Берлине. [198]Когда Герман удовлетворился объяснениями брата и оценил ситуацию, ему удалось отменить ордер на арест и восстановить для Альберта свободу передвижения. Перед тем как отпустить брата, он предупредил его, что это был последний раз, когда он мог ему чем-либо помочь.

В ярости от того, что волей старшего брата ему снова не дали избавиться от огромного больного бельма на глазу, каким был Альберт, Франк не отступился и в октябре 1944 года организовал новый раунд обвинений. На этот раз один из пунктов ставил под угрозу самого Германа. В гестаповском документе, переданном из пражской штаб-квартиры, приводятся четыре обвинения в адрес Альберта.

1. Альберт Геринг планирует бегство в Швейцарию.

2. Значительная денежная сумма [774 тысячи рейхсмарок], снятая со счета Альбертом Герингом.

3. Антинационал-социалистические заявления Альберта Геринга.

4. Планируемое нападение на герра рейхсмаршала со стороны Альберта Геринга. [199]

В основном источником этой инкриминирующей информации служила одна из секретарш Альберта в Праге, фройляйн Герта Ауэр фон Ранденштайн. Ауэр фон Ранденштайн, по слухам, сама идейный член партии, работала информатором гестапо и за несколько лет собрала разнообразные доказательства “прегрешений” Альберта, даже тайно раздобыла его переписку. Как отмечает Альберт, “основанием для ордеров на арест стал донос моей секретарши госпожи фон Ауэр, которую мне назначили, но которая на самом деле являлась информатором гестапо и регулярно отсылала им отчеты о моей деятельности, в том числе о том, что я отрицательно высказывался о партии, что я помогал евреям и так далее”. [200]