Геннадий Соколов - Шпион номер раз

В августе 1960 года в Англии Иванов узнал из сообщений прессы, что на борту спутника «Дискавери-13» американцы впервые вывели в космос радиотехническое оборудование под кодовым названием «Скотоп». Оно предназначалось для регистрации сигналов советских РЛС, следящих за полетом американских космических объектов.

Но после этого случилось непредвиденное. Новый президент США Джон Ф. Кеннеди, вступивший в должность в январе 1961 года, своим распоряжением строжайшим образом засекретил всю информацию, касающуюся американских разведывательных программ в космосе. Как говорят в таких случаях — «источник иссяк». Дальнейшую информацию о начинке американских спутников-шпионов советской разведке пришлось добывать уже агентурным путем.

Менялись названия разведывательных кораблей «Дискавери», «Самос», «Корона», но все они угрожали обороноспособности СССР, выведывая тайны советского оружия. «Самос», например, весил около двух тонн и запускался с базы ВВС США Ванденбери в Калифорнии. Когда он проходил над территорией, лишенной объектов, его фотокамера выключалась с целью экономии энергии. «Самос» выпускался четырех типов. На одни устанавливались телевизионные камеры для передачи изображения на землю. На другие — обычные фотокамеры для производства снимков, которые по команде с земли сбрасывались в специальном контейнере и подхватывались самолетом, оснащенным сетками-ловушками. Третьи имели камеры обоих видов. На четвертом типе спутников размещалось разведывательное радиотехническое оборудование.

Была, впрочем, и еще одна категория наиболее засекреченных спутников-шпионов — проект «Мидас». Это были ракеты с инфракрасными детекторами на борту. Они предназначались для обнаружения пусков баллистических ракет и оповещения о них. «Мидас» мог предупредить о запуске МБР противника за тридцать минут до того, как ракета выйдет на цель. Это было в два раза быстрее по сравнению с возможностями огромных дорогостоящих радиолокаторов системы дальнего обнаружения, таких как гренландская РЛС в Туле или британская в Файлингсдейлзе, за которой приходилось регулярно наблюдать Иванову. РЛС обнаруживали баллистическую ракету лишь тогда, когда она уже была на полпути к цели. «Мидас» фиксировал запуск МБР мгновенно и в реальном времени передавал о нем информацию на землю. Такие революционные изменения в глобальной разведке нельзя было недооценивать.

В архивах ГРУ, возможно, до сих пор хранятся материалы, полученные Ивановым в кливденском особняке — материалы его беспроигрышной игры в бридж с лордом Астором. Каким бы результатом ни заканчивалась карточная баталия — а чаще всего в ней советский дипломат проигрывал — в его распоряжении оказывались ценные сведения, куда более важные для разведчика, чем результат игры в бридж.

Постепенно задания Центра в отношении визитов Иванова в Кливден усложнялись и дифференцировались.

Одна тема интересовала Центр особенно. Девушки по вызову, поставлявшиеся Уардом для хозяина особняка и его высокопоставленных гостей, стали объектом внимания номер один. Ведь они в определенных случаях могли быть использованы Ивановым для разведывательных целей. Не исключались возможности шантажа обличенных властью и весьма информированных клиентов этих девушек благодаря полученному на них компромату. Он мог неплохо послужить и целям дискредитации высших эшелонов власти в Великобритании. Стоило лишь предать огласке некоторые из материалов фривольного поведения сильных мира сего, сделав их доступными для репортеров желтой прессы, и крупного скандала с отставками проштрафившихся политиков было бы не избежать.

Круг знакомых лорда Астора и обстоятельства игры позволяли Иванову рассчитывать на успех в предстоящей партии.

Для любого разведчика знание атрибутов власти в стране пребывания — залог успешной работы. Наставники Иванова в академии, а затем и в центральном аппарате Главного разведывательного управления не уставали это повторять.

В Великобритании институтов и атрибутов власти было более чем достаточно, а у каждого из них — свое место, своя роль и функции. В поле зрения профессионального разведчика неизбежно попадали правительство и парламент, вооруженные силы и пресса. Иванов, естественно, должен был знать обо всех важнейших изменениях в этих институтах власти, понимать ее механизм, разбираться в его внутренних пружинах.

Лишь одна сила, казалось, не должна была входить в круг интересов офицера ГРУ — институт королевской власти. Почему? Хотя бы потому, что монарх царствует, но не правит. Права английской королевы — и это знает каждый школьник — носят формальный, а не практический характер: созвать или распустить парламент, назначить избранного уже премьер-министра или принять его отставку, утвердить закон, уже принятый парламентом, возвести в пэрство и даровать рыцарский титул, да и то лишь по совету премьера или парламента. Вот и все ее права.

Уже почти двести лет ни один британский монарх ни разу не отказался санкционировать какой-либо законодательный проект парламента.

Все это так. Реальная власть Елизаветы II в 60-е годы, когда Иванов находился в Великобритании, да и поныне, равняется ничтожно малой величине. Однако ее влияние на жизнь страны, на процесс принятия важнейших решений другими органами и институтами власти трудно переоценить.

Любивший читать своему подопечному нотации и наставления перед командировкой в Англию начальник английского направления ГРУ капитан 1-го ранга Голицын, сам долгие годы проработавший на Британских островах, повторял без устали:

— Учти, Иванов, монархия — это не торжественные выезды в золоченой карете с эскортом драгун. Это символ нации. Ее гордость. Кроме того, где бы королева ни находилась — в Букингемском дворце, Виндзоре или в Балморале — красный бокс со всеми важнейшими государственными документами и правительственной информацией доставляется ей регулярно и без каких-либо опозданий. Королева — второй наиболее информированный человек в Англии после премьер-министра.

Казалось бы, все ясно. Вывод напрашивается сам собой: военному разведчику негоже игнорировать выход на все возможные источники информации, в том числе и в королевской среде, хотя трудности внедрения в нее кажутся почти непреодолимыми и не вполне оправданными.

Однако, как говаривал Иванов: «Моряки — народ упрямый. Чем трудней задача, тем усерднее они берутся за ее выполнение».

В Норвегии ему удалось стать лицом, достаточно приближенным к дому Хокона VII, — первого монарха этой страны, вступившего на престол после расторжения шведско-норвежской унии в 1905 году. В Англии кремлевский дворцовый шпион добился большего — получил информацию, компрометирующую королевскую семью.