Геннадий Соколов - Шпион номер раз

Бэрон Нэйхум стал персоной нон грата для Дома Виндзоров в середине 50-х, когда желтая пресса подняла шумиху по поводу скандальных похождений принца Филиппа и его кузена Дэвида в компании королевского фотографа. Бэрон был отлучен от двора Ее Величества. Более того, Секретная служба всерьез занялась «творчеством» Бэрона. Ее, в первую очередь, интересовали дневники «Четверг-клуба» и порноколлекция фотографа с интимными снимками первых лиц королевства.

Смерть в 50 лет — всегда неожиданность. Особенно если речь идет об энергичном здоровом мужчине. Бэрон скончался преждевременно — ничто как будто не предвещало столь раннего ухода. Поэтому среди друзей и близких Бэрона получили хождение различные версии странной смерти придворного фотографа.

Ваш покорный слуга встречался с несколькими родственниками Стерлинга Генри Нэйхума во Франции и Великобритании, чтобы узнать какие-либо дополнительные подробности о жизни и смерти королевского фотографа. В 1994 году в Англии вышла историческая книга о царствовании римских императоров. В ней был обозначен новый взгляд на роль цезарей в истории Древнего Рима. И написал ее двоюродный племянник Бэрона, сын его сестры Рабы Нэйхум, известный британский писатель и издатель Энтони Блонд. Выход его новой книги совпал с завершением моей работы над «Апрелем 56-го», которая готовилась к изданию в Англии. Мы познакомились. Мистеру Блонду было уже 66 лет, значит, в год смерти Бэрона он отметил свое 28-летие. И не мог не интересоваться судьбой своего дяди.

— Мать поддерживала связь с братом. Они переписывались. Редко, но встречались. Она рассказывала мне о дяде, — вспоминал Энтони Блонд. — Ее беспокоила судьба брата.

— Разве успешная профессиональная карьера Бэрона могла внушать какие-то опасения? — спросил я.

— Видимо, могла. Мама говорила об испортившихся отношениях брата с королевской семьей. Ему фактически запретили встречаться с бывшими друзьями по «Четверг-клубу».

— Вы имеете в виду Филиппа и Дэвида?

— Совершенно верно.

— Но ведь Бэрон, насколько мне известно, не нарушал это негласное требование Ее Величества королевы Елизаветы II?

— Не нарушал, — уверенно заметил в ответ мистер Блонд. — Но он, насколько я знаю, не выполнил другое требование Дома Виндзоров. Бэрон отказался «передать в музей» дневник и фотоальбом клуба, что ему настойчиво предлагали сделать некоторые влиятельные люди.

— Это тот дневник и альбом, который после смерти Бэрона перешел по завещанию к доктору Стивену Уарду?

— Совершенно верно.

— Что стало причиной преждевременной смерти Бэрона? Он чем-либо болел?

— А почему вы спрашиваете?

— Он ничем не болел, с чему бы ему умирать в его возрасте?

— Мама тоже усматривала в смерти брата какую-то непонятную ей причину.

Из разговоров с другими родными и близкими Бэрона я понял, что его преждевременной кончиной были удивлены многие, но почти никто не мог представить себе, что бывшему королевскому фотографу могли по какой-то причине помочь раньше срока уйти из этой жизни.

Стив был самым близким другом Бэрона и знал о последних годах его жизни лучше других, но и доктор Уард в беседах с Ивановым, со слов последнего, никогда не говорил о возможном убийстве Бэрона. Фотограф упрямо не желал расставаться с компроматом на королевскую семью и упорно хранил дневник и альбом «Четверг-клуба» у себя. После его смерти Уард получил их от третьих лиц.

Не понимать взрывоопасной силы фотоколлекции Бэрона Стивен Уард не мог. Значит, вполне логично предположить, что он намеренно показывал Иванову компрометирующие королевскую семью фотографии. То есть он фактически предлагал советскому разведчику пустить их в дело.

Чем в действительности мотивировался такой экстраординарный шаг любимчика лондонского высшего света, остается загадкой. Версий же можно предложить массу.

Возможно, в свое время принц Филипп чем-то весьма серьезно досадил доктору Уарду. Так, что тот не мог этого простить и желал отомстить.

Или высший свет, которому служил Стивен, не принимал его в свои ряды как равного и это задевало болезненную гордость придворного остеопата.

А может быть, Уард, любивший, как известно, прихвастнуть, просто выставлял напоказ перед советским военным дипломатом свою суперинформированность о самых интимных делах членов королевской семьи. Хотя бы для того, чтобы поднять свою значимость в глазах нового друга.

Впрочем, ни одна из этих версий не устраивала Иванова.

Однако в день того разговора с Уардом в его доме на Уимпол Мьюз советского разведчика больше занимали факты, касавшиеся скандальной биографии супруга английской королевы, а не причины, побудившие Стива раскрыть перед ним тайны коллекции Бэрона.

О бурной молодости принца Филиппа, его многочисленных любовницах и даже внебрачных детях газетчиками написано уже немало статей. Слов на этот счет было потрачено с избытком, а вот документальных свидетельств найти никому из журналистов так и не удалось. Каждый раз супругу королевы удавалось, что называется, выходить сухим из воды.

Как это ни парадоксально, многочисленные статьи желтой прессы о любовных похождениях принца Филиппа послужили для него неплохим щитом от нападок тех же газетчиков по существу дела. От газетных историй о «супружеской неверности» герцога Эдинбургского настолько сильно отдавало откровенным душком бульварных сплетен, что поверить в них могли лишь разве что буфетчицы. Поэтому когда кто-то из журналистов пытался всерьез покритиковать принца, то эти статьи не имели успеха.

Одна из таких историй связана с «романом» принца Филиппа и голливудской кинозвезды Пэт Кирквуд. Эта красавица-актриса блистала на экранах мира в 40-е и 50-е годы прошлого века. Стройная, темноволосая, всегда блестяще и со вкусом одетая, она была звездой не только популярных мюзиклов и телешоу той поры, но и многочисленных светских раутов и приемов для представителей высшего общества, на которых ей не было равных по красоте и элегантности.

Ее воспоминания о знакомстве с принцем Филиппом наглядно демонстрируют, как из встреч, происходивших на глазах десятков свидетелей, репортеры, да и все кому не лень, фабриковали историю романтической любви и супружеской измены.

Эта история произошла в 1948 году. Пэт Кирквуд и ее партнер по сцене Вэл Парнелл находились тогда на гастролях в Великобритании и выступали с концертами в лондонском Палладиуме. После шоу Пэт договорилась поужинать с Бэроном Нэйхумом, своим женихом. В тот год они неофициально обручились (помолвка, увы, не выдержала испытания временем, обрученные расстались). Свидание было назначено на десять тридцать вечера. Бэрон опаздывал. А когда появился в театре, его сопровождал… сам герцог Эдинбургский. Трио отправилось в шикарный лондонский ресторан «Лез Амбассадор» на Пиккадили.