Владимир Беляков - Русский Египет

Кое-кто из египтян знал о событиях в России не только по газетам. О них рассказывали моряки с русских судов, нередко и сами настроенные революционно. Неподалеку от египетских берегов родилась известная песня «Раскинулось море широко». Ее сложил рулевой парохода «Одесса» Ф. Предтеча после того, как в Красном море скончался от теплового удара его друг кочегар В. Гончаренко. В феврале 1906 года пароход прошел через Суэцкий канал, а когда вернулся в Одессу, песню эту подхватили сотни моряков и рабочих. На первомайских сходках ее пели как выражение протеста против угнетения.

Суэцким же каналом шла в первой половине 1906 года массовая эвакуация с Дальнего Востока «запасных чинов» — демобилизованных после окончания войны с Японией русских солдат. На 70 транспортах через Суэц и Порт-Саид было перевезено в общей сложности более 123 тысяч человек. Настроения многих из них после поражения в войне были под стать тем, что захлестнули Россию. В июне 1906 года царским дипломатам и офицерам с трудом удалось предотвратить восстание 2300 бывших солдат на транспорте «Корея» во время его прохода через Суэцкий канал.

В Египте развернулась широкая кампания солидарности с русскими революционерами. Были созданы такие общественные организации, как «Комитет за свободную Россию», «Комитет русского фонда взаимопомощи», «Фонд взаимопомощи русских беженцев». Они организовывали сбор пожертвований, устраивали благотворительные вечера, концерты, спектакли. Корреспондент английской газеты «Морнинг Пост» сообщал из Александрии, что только за один благотворительный вечер в августе 1906 года было собрано 1600 фунтов стерлингов.

По тем временам это были немалые деньги. Члены «Комитета помощи жертвам террора в России» тоже собрали 1600 фунтов стерлингов. Тысячу они перевели в центральный фонд в Лондоне, остальные пошли на нужды русских беженцев в самом Египте.

Со второй половины 1906 года, когда революция пошла на спад, число беженцев из России стало расти. Трудно сказать, сколько их было всего. Ни в старых египетских газетах, ни в российских архивах мне не удалось найти определенных цифр. Те из эмигрантов, кто занимал активные революционные позиции, продолжали работу — в первую очередь среди русских моряков с заходивших в египетские порты судов. «С некоторых пор Консульством нашим в Александрии неоднократно замечались нарушения дисциплины среди матросов Русского общества пароходства и торговли, — сообщал в Петербург в январе 1907 года российский посланник в Каире А. А. Смирнов, — и, по наблюдению командиров, можно было предположить, что именно по приходе в Александрийский порт матросы попадают в сферу вредных влияний».

Часть русских революционеров участвовала и в местном рабочем движении. Профессор Рифаат Саид пишет, что вместе с египтянами и иностранными рабочими они организовывали забастовки, выходили на демонстрации, причем нередко несли красные знамена, на которых было начертано: «Российская социал-демократическая рабочая партия (большевиков)».

Все это очень не нравилось царским дипломатам. Но их возможности пресечь революционную деятельность русских эмигрантов в чужой стране были ограниченны. И тогда российский посланник Смирнов организовал провокацию.

Некто по фамилии Маркович, агент царской охранки, регулярно посещал прибывающие в Александрию из России суда. Он наблюдал за приезжими, толкался среди политэмигрантов, которые обычно собирались в порту к прибытию рейсового парохода. Маркович театрально возмущался царским произволом, призывал расширять борьбу с ним. Так он втерся в доверие к революционерам. 6 января 1907 года провокатор привлек человек десять эмигрантов на собрание, где предложил организовать террористические акты на заходящих в Александрию русских пароходах. Большинство присутствующих отвергли это предложение, но некоторые заявили, что в принципе не против террора как средства борьбы. По настоянию Марковича эти слова были занесены в протокол собрания. Договорились вновь встретиться через неделю.

Тем временем провокатор доложил Смирнову, что трое эмигрантов намереваются взорвать русский пароход. Тот, в свою очередь, сделал представление местным властям с требованием «арестовать преступников». В воскресенье, 13 января, во время новой встречи Марковича с эмигрантами трое из них были схвачены.

Кто же были эти трое?

Египетская печать, подробно освещавшая развернувшиеся после ареста бурные события, имен арестованных не называла. Долгое время считалось, что они были матросами с мятежного броненосца «Потемкин». Ведь известно, что большинство потемкинцев после сдачи корабля в Румынии в Россию не вернулись, а разбрелись по всему свету и продолжали революционную деятельность.

Но это были не потемкинцы. А прояснили вопрос архивы. В донесении в Петербург от 29 января 1907 года посланник А. А. Смирнов писал: главный заговорщик — «Мишка» Боцоев, «бывший матрос торгового флота».

Изучая донесение Смирнова, я обратил внимание на то, что имя Боцоева — «Мишка» — дипломат взял в кавычки. Все выяснилось после публикации в «Правде» в 1987 году моего очерка о трактире «Севастополь», где был кратко приведен и эпизод с арестом в Александрии трех русских революционеров. Из города Орджоникидзе пришло письмо от ветерана войны и труда З. А. Кадзова. Он писал, что настоящее имя Боцоева — Махар. Родился он в селе Гимара, ныне Казбекского района Грузии, по национальности осетин. Примерно в 1900 году уехал в Сухуми на заработки, стал моряком.

Арест трех русских революционеров в Александрии, как я уже говорил, получил в Египте широкий резонанс.

Это я понял сразу же, как окунулся в газетном зале Национальной библиотеки «Дар аль-кутуб» на набережной Нила в море подшивок вековой давности. Сделанные мною там выписки вместе с выдержками из документов Российского императорского дипломатического агентства позволяют нарисовать довольно цельную картину того, что происходило в Александрии и Каире в январе 1907 года. Но прежде хотел бы дать одно необходимое пояснение.

На рубеже XX столетия под влиянием английской колонизации в Египте ускорилось развитие капиталистических отношений. Строились заводы и фабрики, нуждавшиеся в квалифицированной рабочей силе. Но в феодальном Египте ее не было. В страну потянулись иностранные рабочие, в первую очередь греки и итальянцы. Особенно много было их в Александрии, служившей египтянам «окном в Европу». Так, по данным Российского генконсульства, среди четверти миллиона жителей этого города в начале века насчитывалось 12 тысяч одних только итальянцев, «выселившихся из отечества вследствие безработицы и полной нищеты». Многие из этих людей имели опыт участия в рабочем движении у себя на родине, а среди итальянцев и греков даже действовали ячейки социалистических партий. Они, несомненно, были ближе русским эмигрантам и языком, и религией, и культурой, и политическими взглядами, чем сами египтяне. Они же быстрее и острее египтян отреагировали на арест М. Боцоева и его товарищей.