Юрий Жук - Претерпевшие до конца. Судьбы царских слуг, оставшихся верными долгу и присяге

Получив необходимые документы Наркоминдела, М. Сполайкович немедленно командирует в Екатеринбург специальный вагон, в котором для сопровождения в пути Королевны Сербской Елены Петровны направляются следующие представители Сербской Миссии:

• Майор Жарко Константинович Мичич – Помощник Военного атташе Сербской Миссии в Москве;

• Фельдфебель Милан Божичич – писарь штаба 1-й Сербской дивизии, состоящий на службе в Сербской Миссии в Москве;

• Рядовой Георг Абрамович – Военнослужащий, состоящий на службе в Сербской Миссии в Москве;

• Сергей Николаевич Смирнов – Секретарь Сербской Миссии в Москве, инженер путей сообщения, Управляющий делами Князя Иоанна Константиновича и Княгини Елены Петровны.

Ожидая Сербскую Миссию, Княгиня Елена Петровна посещает Консульство Великобритании, где знакомится с госпожой Флорой Ивановной Риббул, английской Сестрой Милосердия Военного Времени, оказавшейся в Екатеринбурге в силу обстоятельств.

Между тем, 21 июня 1918 года в помещение Напольной школы явились представители Алапаевского Совдепа, которые объявили проживающим в ней узникам, что из Перми «бежал» Великий Князь Михаил Александрович, ввиду чего за ними всеми будет установлен строгий контроль. С этого дня в их жизни наступили резкие перемены: прогулки были прекращены, доставка провизии была ограничена до крайности, а вдобавок к этому прибавились чуть ли не ежедневно проводимые обыски. Кроме того, отношение к «бывшим великим князьям» со стороны стражи сделалось грубым и резким. А чтобы режим их содержания ещё более походил на тюремный, у всех алапаевских узников были отобраны наличные деньги.

В качестве же дополнительной меры усиления режима выехать из Алапаевска было приказано лакеям Князя Константина Константиновича – Ивану и Князя В. П. Палея – Чеславу Крюковскому. Помимо них была также удалена одна из Крестовых Сестер Великой Княгини Елизаветы Фёдоровны – Екатерина Петровна Янышева. Исключение же составили камердинер Великого Князя Сергея Михайловича – Фёдор Михайлович Ремез и Крестовая Сестра Варвара Яковлева, категорически отказавшиеся покинуть в трудную минуту близких им людей.

Проезжая через Екатеринбург, некоторые из этих слуг сообщали о случившемся Княгине Елене Петровне, что, в свою очередь, заставляет её пересмотреть прежнее решение и отказаться от поездки в Петроград, поскольку она понимает, что в данной ситуации ей просто необходимо находиться рядом с супругом, чтобы разделить с ним все выпавшие на его долю удары судьбы.

Посему она посещает Председателя Президиума Уральского Областного Совета А. Г. Белобородова и выдаёт ему расписку в том, что её желание вновь воссоединиться со своим мужем является исключительно добровольным и принято без какого-либо нажима со стороны уральских властей. [640]

В ожидании решения по своему вопросу, а также приезда представителей Сербской Миссии, она продолжает оставаться в Екатеринбурге, проживая в так называемой «Атамановской гостинице». [641]

Прибыв в Екатеринбург утром 4 июля 1917 года, С. Н. Смирнов и Ж. К. Мичич направляются к Княгине Елене Петровне, в ходе встречи с которой узнают об изменениях в её планах. Тогда и было решено направить одного из представителей Миссии в Алапаевск в качестве сопровождающего Княгини Елены Петровны, а остальным, дожидаясь его возвращения назад, оформить за это время в Уральском Областном Совете соответствующие документы, необходимые для возвращения в Петроград.

Для решения вопроса о выезде Княгини Елены Петровны в Алапаевск С. Н. Смирнов и Ж. К. Мичич 5 июля 1918 г. посетили А. Г. Белобородова, который, к их немалому удивлению, заявил, что Княгиня Елена Петровна уже как несколько дней самостоятельно выехала туда. Узнав же от С. Н. Смирнова, что Княгиня Елена Петровна до сих пор находится в Екатеринбурге, он попытался изобразить на своём лице немалое удивление. При этом А. Г. Белобородов откровенно врал, говоря, что не получал никакой телеграммы за подписью Л. М. Карахана. И тем не менее, бумага с разрешением на поездку Елены Петровны в Алапаевск была всё же выдана.

В тот же день С. Н. Смирнов пришёл на вокзал для оформления проездных документов, однако добыть их ему так и не удалось, поскольку Комендант станции усомнился в подлинности разрешения, после чего оно было изъято и передано Военному комиссару ст. «Екатеринбург I». Поводом к этому действию со стороны железнодорожных властей послужило то обстоятельство, что имевшаяся на документе подпись А. Г. Белобородова представляла собой не его личный автограф, а лишь факсимильный оттиск такового.

В первой половине дня 6 июля 1918 года С. Н. Смирнов направился в гостиницу, где проживала Княгиня Елена Петровна, но там её не застал, так как несколькими часами ранее она была приглашена в УОЧК для дачи показаний и препровождена туда членом её коллегии М. А. Медведевым (Кудриным).

Однако вскоре она вернулась и рассказала, что во время произведённого устного допроса, чекисты более интересовались не сколько её персоной, сколько приездом представителей Сербской Миссии, пытаясь выведать у неё «подлинную» их цель приезда в Екатеринбург.

Ближе к середине дня С. Н. Смирнов всё же получил от секретаря А. Г. Белобородова В. В. Мутных новое разрешение, имевшее уже собственноручную подпись Председателя Областного Совета.

В этот же день Княгиня Елена Петровна перебралась из гостиницы в вагон Сербской Миссии, наивно полагая, что там она сможет находиться под защитой дипломатической неприкосновенности её представителей.

Желая иметь у себя документ, отобранный накануне, Княгиня Елена Петровна (имея на руках выданный вновь) посылает С. Н. Смирнова за проездными документами. Однако и новое разрешение Областного Совета было изъято Военным комиссаром станции, который в данном случае даже не пожелал прокомментировать причину происходящего. Ведя себя крайне надменно и несдержанно, он потребовал личной явки Княгини, которая в силу сложившихся обстоятельств была вынуждена подчиниться этой нелепой комиссарской прихоти.

Явившись к нему вместе с майором Ж. К. Мичичем, она в течение более чем семи часов терпела унижения от этого распоясавшегося хама, который, измываясь над ней в самой грубой словесной форме, на протяжении всего времени держал её стоя, так ни разу и не предложив присесть.

7 июля 1918 года С. Н. Смирнов снова был вынужден обратиться в Уральский Областной Совет, где надеялся получить хоть какие-либо объяснения творящемуся произволу. Придя в приёмную к А. Г. Белобородову, С. Н. Смирнов смог переговорить по этому поводу лишь с В. В. Мутных, который с его слов:

«…был не тот, что прежде (…) не глядел в глаза, отворачивался, что-то мямлил неопределённое, звонил в чека, советовал обратиться к товарищу Гореву (В. М. Горину. – Ю. Ж. ), ведущему наше дело, и старался успокоить, что всё обойдётся». [642]