Мартин Гилберт - Черчилль и евреи

Реакцией Гитлера на отказ допустить его к власти стало усиление уличного террора с использованием коричневорубашечников для избиения политических оппонентов и евреев. 29 августа 1932 года, уступив давлению террора, фон Папен предложил Гитлеру пост вице-канцлера. Однако Гитлер отказался. Его цель состояла в том, чтобы самому занять пост канцлера.

В это время Черчилль с женой и двумя детьми, Сарой и Рэндольфом, совершал путешествие по Германии. Черчилль трудился над биографией своего знаменитого предка, военачальника герцога Мальборо. В ходе своей работы над книгой он получал ценные советы от ведущего британского историка профессора Льюиса Намьера, родившегося в Польше и бывшего по национальности евреем. В какой-то момент Черчилль даже хотел сделать Намьера своим официальным соавтором.

Работа Черчилля над книгой привела его на места сражений герцога Мальборо, в том числе в местечко Бленхейм в Баварии. Главным интендантом армии Мальборо во время войны за испанское наследство (1701–14) являлся еврей Соломон де Медина, который первым из исповедовавших иудаизм евреев Англии получил рыцарское звание. Медина снабжал Мальборо не только продовольствием, но и деньгами и важной военной информацией. Позднее Медина обвинил герцога в том, что тот получал от него 6 тысяч фунтов в год в обмен на контракты по снабжению, дав официальные показания об этом в Комиссии по счетам. Обьясняясь перед комиссией, Мальборо ссылался на то, что подобная практика ранее всегда разрешалась генералам и главнокомандующим, поскольку расценивалась «как дополнительная привилегия», полагавшаяся им по должности. Черчилль считал, что, хотя обвинения и были правдой, но Медина представил их в несправедливом и оскорбительном для герцога Мальборо виде, дезориентировав при этом Комиссию по счетам.

Когда семейство Черчиллей находилось в Мюнхене, его сын Рэндольф захотел познакомить своего отца с Гитлером и попросил одного из друзей Гитлера, Эрнста Ханфштенгеля, организовать их встречу. Черчилль пригласил Ханфштенгеля на обед в свой отель в Мюнхене. Пятнадцать лет спустя Черчилль вспоминал, как во время этого обеда Ханфштенгель «дал крайне интересное описание деятельности и взглядов Гитлера. При этом он сам говорил о нем, точно загипнотизированный».

Ханфштенгель сказал Черчиллю, что, поскольку Гитлер приходит каждый день после обеда в этот самый отель, то «ничего не может быть проще», чем устроить их встречу. Ханфштенгель надеялся, что Гитлер присоединится к Черчиллю за обедом на следующий день.

«Сам я явился в назначенный час, – вспоминал позднее Ханфштенгель. – Когда я сел за стол, то мистер Черчилль начал выговаривать мне по поводу антисемитских взглядов Гитлера. Я пытался по возможности мягко объяснить ему ситуацию в Германии, сказав, что реальная проблема состоит в слишком большом притоке в страну евреев из Восточной Европы и в их чрезмерном присутствии в ряде профессий. Черчилль выслушал это очень внимательно и сказал: “Передайте вашему боссу, что использование антисемитских лозунгов может дать неплохой толчок карьере политика, но очень испортит его репутацию”».

Однако сам Гитлер так и не пришел на эту встречу. На следующий день Ханфштенгель сделал еще одну попытку убедить Гитлера встретиться с Черчиллем, но напрасно. Через два дня Черчилли уехали из Мюнхена. Гитлер же, как заметил Ханфштенгель, старался держался подальше от них, пока они не уехали.

Черчилль позднее так вспоминал о своей несостоявшейся встрече с Гитлером: «В ходе своей беседы с Ханфштенгелем я сказал ему: «Почему ваш лидер так ненавидит евреев? Я могу понять, если человек зол на евреев, которые недостойно себя вели или выступают против его страны, я понимаю, что остальные люди будут сопротивляться им, если они попытаются монополизировать власть в какой-либо сфере жизни, но какой смысл выступать против другого человека просто по причине его появления на свет? Что может сделать человек со своим рождением?» Должно быть, Ханфштенгель повторил это Гитлеру, потому что на следующий день он пришел ко мне с очень серьезным видом и сказал, что мое свидание с Гитлером, которое он организовал, не может состояться, потому что фюрер не придет в отель в тот день. После этого я больше с Путци (такова была кличка Ханфштенгеля) не встречался, хотя мы еще несколько дней оставались в этом отеле».

Во время своего пребывания в Мюнхене Черчилль увидел процессию коричневорубашечников в форме; они не были вооружены, но их фанатизм был виден невооруженным глазом. Через три месяца, 30 января 1933 года, Гитлер стал канцлером Германии. Изданный в последнюю неделю марта нацистский манифест предписывал местным организациям партии по всей Германии «проводить антисемитскую пропаганду среди населения». 13 апреля был издан закон, запрещающий евреям занимать государственные должности общенационального, местного и муниципального уровня. Выступая в этот день в палате общин, Черчилль предупредил правительство об опасностях, связанных с милитаризацией Германии. Он заявил следующее: «После Первой мировой войны нам говорили, что безопасность Великобритании будет обеспечена тем, что Германия станет демократической и будет управляться парламентскими учреждениями. Все это теперь отброшено прочь. Мы получили в Германии диктатуру, причем самую мрачную диктатуру».

В своей речи в палате общин Черчилль сделал упор на нескольких аспектах германской диктатуры: милитаризм, призывы развивать все формы боевого духа, включая восстановление дуэлей в университетах, и преследование евреев. «Ввиду всего этого, – сказал он, – я не могу не радоваться, что немцы не получили тяжелой артиллерии, тысяч военных самолетов и танков, которых они требовали, дабы уравнять свой статус со статусом других держав».

Далее Черчилль предупредил палату о пагубности разоружения самой Великобритании. Этой политики твердо придерживалось правительство, возглавляемое лидером лейбористов Рамсеем Макдональдом, причем в этом им оказывали большую поддержку консерваторы. «Когда мы узнаем новости из Германии, – сказал Черчилль, – когда мы с удивлением и отчаянием следим за буйным вторжением жестокости и духа войны, безжалостным обращением с национальными меньшинствами, отказом в нормальном отношении к большому числу лиц только на основании их национального происхождения, когда мы видим, что все это происходит в одной из наиболее одаренных, образованных, ученых и значительных стран мира, мы не можем не чувствовать удовлетворения по поводу того, что свирепые страсти, бурлящие в Германии, затрагивают пока лишь самих немцев».

Не только «военные и агрессивные проявления в Германии, – указал Черчилль, – но также те преследования евреев, о которых говорили многие почтенные члены палаты, привлекают внимание каждого, кто чувствует, что мужчины и женщины имеют право жить там, где они родились, и имеют право вести образ жизни, ранее гарантированный им законами страны их рождения».