Николай Штучкин - Над горящей землей

Командир полка этот случай расценил по-другому. "Век живи, век учись", - сказал он и потребовал сделать приспособление к плошкам, изображающим посадочный знак. Подумали, сделали. С западной и восточной стороны плошки стали прикрывать металлическими щитками-стенками. Ногой рычажок придавил стенки поднялись, пламя заслонили. Опять придавил - стенки опустились, пламя открыли. Посадочный знак виден, экипаж может заходить на посадку, приземляться.

Бессонные напряженные ночи... Бомбардировка опорных пунктов, мотоколонн, скоплений живой силы и техники, сброс листовок, предназначенных для гитлеровских солдат, одурманенных фашистами. Полеты в любую погоду. 17 мая бомбили скопление вражеских войск близ пункта Русское-Лозовое. Возвращаясь домой, Жуков и Константинов попали в грозу. Выручили постоянная бдительность и наблюдательность, хорошая зрительная память штурмана. В район аэродрома он вышел по створу запомнившихся ему пожаров близ линии фронта и расчетному времени. Потом дал красную ракету - сигнал о помощи. Сигнал увидели, дали ответную ракету, и экипаж приземлился.

С каждым боевым заданием, с каждой полетной ночью зреет мастерство летчика Жукова и штурмана Константинова, крепнет летная согласованность, взаимная выручка. 18 мая они сделали два вылета, бомбили скопление вражеских войск у населенного пункта Циркуны.

И вот третий вылет, туда же. Они уже близ линии фронта, и вдруг перебои в работе мотора. А под крылом четыре бомбы по пятьдесят килограммов, груз, который, если мотор откажет, сразу уменьшит скорость машины. А потеря скорости - это причина штопора, причина падения.

Стараясь как можно меньше терять высоту, Жуков развернулся и лег на курс, заданный штурманом.

- На площадке будем через четыре минуты, - сказал Владимир.- К тому времени мы потеряем пятьсот метров высоты, и у нас останется сто.

Они оказались в тяжелых условиях, можно сказать, в чрезвычайно тяжелых. Бомбы сбросить нельзя - попадешь по своим же войскам. Садиться с ними опасно: при грубой посадке, если мотор обрежет в самый последний момент, бомбы могут взорваться от сотрясения. И еще одно затруднение. О том, что экипаж оказался в беде, что ему нужна немедленная посадка, надо сообщить заранее установленным сигналом: дать красную ракету, включить навигационные огни. Но это связано с риском. В районе аэродрома может оказаться немецкий истребитель, специально охотящийся за идущими на посадку машинами.

- На посадку зайду на повышенной скорости, - предупредил Жуков.

"Чтобы сократить время планирования и не упасть при отказе мотора", подумал Константинов, продолжая мысль летчика, а вслух добавил:

- В момент выравнивания я дам ракету, подсвечу место приземления.

Приземлились благополучно. Техники, осмотрев мотор и обнаружив неисправность - один из пяти цилиндров не работал из-за отказа свечи, сказали пилоту и штурману:

- Вы оба родились в рубашке...

Первая боевая потеря... Это произошло 19 мая. Полк бомбил скопление танков в районе пунктов Непокрытое и Покровское. Возвращаясь из первого полета, Константинов и Жуков увидели очаг сильного пожара за границей аэродрома. Что это? Может, бомбили немцы? Нет. В огне - остов самолета У-2. Что-то случилось. Зашли на посадку, сели. На аэродроме никого нет, все там, где случилась беда. И вдруг из темноты - старший лейтенант Слепов. Хрипло, взволнованно:

- Погиб Бибиков...

Так получилось, что все это время, с первой же легкой ночи, ветер на аэродроме Портянкин был западным, поэтому и взлетали на запад. На восточный старт не обращали внимания. Да и что обращать, место ровное, открытое; впереди, по линии взлета, - поле. Единственное, что привлекало внимание немецкая зенитная пушка. Брошенная в поле далеко за границей аэродрома, она не мешала ни посадке, ни взлету.

И вдруг помешала. Самолет был перегружен бомбами, листовками, САБ - а мотор старенький, слабый, работающий на пределе ресурса. Самолет бежал очень долго, наконец оторвался, но скорость была еще недостаточной, и летчик Бушуев, прежде чем перейти в угол набора, придержал его у земли. Это и явилось причиной катастрофы. Зацепившись шасси о пушку, самолет упал, скапотировал и загорелся. Летчика из кабины выбросило, а штурмана придавило к земле.

Очнувшись после удара, Бушуев бросился на помощь товарищу. Неистово, спешно стал разгребать под ним землю. Но много ли сделаешь голыми руками, много ли успеешь. Тогда он попытался поднять хвост самолета, чтобы штурман выбрался из кабины, но сил не хватило. Он снова начал рыть, а пламя, возникнув под капотом мотора, приближалось уже к кабине, начало схватывать плоскости. Раньше других прибежал врач полка Сергей Чижов. И тоже стал помогать. Потом прибежали все. И все, не подозревая об опасности, движимые чувством сострадания, стремлением спасти человека, бросились к самолету, к задней кабине. В этот момент и раздался голос майора Хороших:

- От самолета! Немедленно от самолета!

И люди поняли. Все сразу отпрянули. Побежали. Но едва отбежали метров на двадцать, послышалась новая команда:

- Ложись!

В ту же секунду ухнула "сотка", за ней вторая. Начали рваться светящие бомбы, патроны.

- Никто еще не погиб? - спросил Константинов.- Отбежать все успели?

- Успели, - ответил Слепов.- Сейчас все вернутся сюда. А Бушуева отправили в госпиталь. Обгорал, контужен. Он был вне себя и не слышал команду майора Хороших. От самолета его оттащил Чижов, но недалеко, не успел. Поэтому и контузило.

Владимир обессиленно прислонился к крылу самолета. Перед глазами Бибиков. Худощавый, остроносый, энергичный... Учитель до армии, до войны. В полку выпускал стенную газету. Хорошо ее делал, с душой. Вспомнилась бессонная ночь перед вылетом в Подмосковье. Тихие, перевернувшие душу всхлипы штурмана Бибикова: "Доченьки мои... Родные мои... Милые..."

И еще вспомнился случай. Это было недавно. Полк получил новую боевую задачу: произвести разведку тыла вражеских войск: выяснить движение резервов по шоссейным и железным дорогам, места скоплений, количество самолетов на аэродромах. Одновременно бомбить их, обстреливать. До этого летали близ линии фронта, теперь надо лететь в глубину до семидесяти километров. А там и прожекторы, и зенитки. Их наблюдали пока еще издали...

- Задача ответственная, сложная, связанная с риском, опасностью, поясняет майор Хороших.- Полеты, которые выполнялись до этого, могут показаться прогулкой в сравнении с предстоящими. Требуется три экипажа. Но я не хочу назначать их, хочу, чтобы люди шли добровольно. Добровольцев прошу выйти из строя!

Все замерли. На несколько бесконечных секунд. И вдруг, четким уверенным шагом из строя вышел летчик Бушуев.

- Я полечу!