Ульф Тоомсваре - Стратеги третьего рейха

В начале 1925 года Редеру присваивается звание вице-адмирала и поручается командование Балтийским военно-морским районом. Именно здесь он проявляет себя как активный и даже жесткий поборник следования абсолютно всем заповедям офицерского кодекса чести, независимо от внешних условий. По его убеждению, чувство долга должно руководить каждым шагом морского офицера. Отношение подчиненных к такому подходу вице-адмирала было неоднородным.

Одни офицеры гордились тем, что их командир — носитель рыцарских традиций, для которого «честь» совсем не пустое слово, других раздражала мелочность придирок и бесцеремонность начальника, вторгающегося даже в чужие личные дела.

В 1926 году началась активная деятельность военных по наращиванию сил запрещенной Версальским договором германской армии. Немногие достижения больше обещали успехи в будущем, чем радовали авторов плана.

Совершенно неожиданно в августе 1927 года разразился так называемый «скандал Ломана». В средствах массовой информации появилось сообщение о наличии особых секретных денежных фондов, предназначенных для перевооружения военно-морского флота. Распоряжались этими фондами капитаны цур зее Вальтер Ломан из отдела морского транспорта и Готфрид Хэнсен из отдела вооружений ВМФ.

В ходе парламентского расследования всплыла информация о турецких верфях, которые находились под контролем фирмы Густава Круппа фон Болена и строили подводные лодки для Германии. Правительству пришлось пожертвовать министром обороны и командующим ВМФ адмиралом Хансом Адольфом Ценкером. Параллельно в рейхстаге шло другое обсуждение: кто мог бы продолжить необходимую работу по перевооружению флота. Среди рассматриваемых кандидатур выделялся Эрих Редер, считавшийся прореспубликански настроенным адмиралом. К тому же ему явно благоволил президент Пауль фон Гинденбург. Стечение всех обстоятельств привело к тому, что 1 октября 1928 года Эрих Редер был произведен в адмиралы и назначен начальником военно-морского командования.

Новый командующий выдвинул концепцию «сбалансированного флота», суть которой сводилась к тому, что германский флот должен быть оснащен всеми существующими видами и типами кораблей, а элементом, связывающим огромные линкоры с мобильными торпедными катерами и подводными лодками, должны стать легкие крейсеры. О них Редер отзывался с иронией — «карманные крейсеры», но характеризовал их с восторгом: по его мнению, они «могут уйти от любого, кто захочет их потопить, и потопить любого, кто сможет их догнать».

На нескольких верфях Голландии, Норвегии, Турции и Боливии начали строить грузовые суда, которые в течение одного-двух дней можно было легко переоборудовать во вспомогательные крейсеры. На тех же предприятиях приступили к строительству минных тральщиков под видом рыболовецких траулеров. Производство же подводных лодок продолжалось в еще более напряженном темпе, но теперь все делалось в такой тайне, что даже большинство рабочих не догадывалось, детали какой конструкции они изготовляют.

Кроме технического возрождения германского флота, в общую концепцию входило моральное обновление морского офицерства. Адмирал хотел, чтобы на флоте служили хорошо обученные, дисциплинированные и не интересующиеся политикой люди. Но если неверные решения в технической части на начальном этапе оценить было не так уж просто, то ошибочность обращения адмирала с людьми сразу бросалась в глаза. Редер почему-то возомнил себя единственным полноправным хранителем и блюстителем нравственности, которому судьбой предначертано искоренять грехи остальных офицеров. Ко всему прочему, свои предпочтения и мнения он высказывал в форме приказов, что делало невозможным даже попытку оспорить их.

То он запрещал офицерам в форме бывать в ресторанах и барах, то грозил карами за курение в общественных местах, на улице и даже за рулем, то его чем-то задели вошедшие в моду короткие стрижки офицерских жен, и на моду был наложен решительный запрет.

Потом аналогичной анафеме он предал косметику, короткие юбки и маникюр. Ему доставляло особое удовольствие вторгаться в матросские кубрики и гальюны и, вознегодовав от увиденного, устраивать взрослым людям оскорбительный разнос за нечистоплотность. Внешний вид моряка для него всегда был наиважнейшей личностной характеристикой.

И наконец, Эрих Редер вел настолько целенаправленную борьбу с любыми сослуживцами, которых руководство могло рассматривать как его преемников, что это становилось невыносимым.

Лучшие офицеры всеми силами стремились избавить себя от контактов с ревнивым начальником. Они переходили на другие флотилии, просились к другим командирам, а то и совсем уходили из флота.

Приход к власти Гитлера не был неожиданностью для Редера. Он предугадывал возможность усиления нацистского влияния и не видел в этом ничего страшного для главного дела его жизни — создания германского военно-морского флота. Возможно, он сумел убедить себя, что власть фюрера можно рассматривать как ухудшенную версию монархии.

Тем более что другого, «улучшенного» варианта не предвиделось. У Редера не было политических симпатий к нацизму, но сохранялась надежда, что фашисты будут способствовать строительству мощного флота страны.

В марте 1935 года Гитлер, введя в Германии всеобщую воинскую повинность, нарушил условия Версальского договора, а через месяц им было заключено Англо-Германское соглашение, которое практически денонсировало этот договор, причем именно в аспекте строительства флота. Высокие стороны договорились, что общее водоизмещение германского ВМФ и военно-морских сил стран Британского Содружества будет находиться в пропорции 35: 100. Это давало возможность Германии иметь надводный флот, мало уступающий английскому, а что касается подводного флота, то нечеткость формулировок соглашения позволяла вообще снять все преграды для его мощного увеличения.

Если еще учесть, что Гитлер редко когда придерживался строгого исполнения требований, оговоренных в принятых международных соглашениях, то можно себе представить, как рад был внешнеполитическим успехам нацистов адмирал флота Эрих Редер.

Эта особенность Редера — не обращать никакого внимания на политические условия, обусловливающие те или иные изменения в его главном деле, — через несколько лет сыграет в его судьбе трагическую роль.

Он считал себя военно-морским специалистом и сознательно открещивался от любых политических игр. Он готов был создавать флот любой ценой и для любых целей. Его глубокую убежденность, что правительство страны (каким бы оно ни было) должно выделить все необходимое для приумножения военно-морских сил и в дальнейшем направлять их на нужные этому правительству (какими бы они ни были) цели, поддерживало большинство морских офицеров.