Игорь Цыбульский - Громов

Я встречал на перроне сразу трех офицеров, выпускников академии Фрунзе. Первый — майор Бологое Виталий Игнатьевич, он прибыл на должность начальника штаба нашего полка. Второй — Самсонов Виктор Николаевич, ставший впоследствии начальником Генерального штаба. Прибыл он на должность начальника штаба соседнего 129-го полка. Третьим был капитан Борис Всеволодович Громов.

Бологое и Самсонов приехали «бобылями», а Борис Всеволодович с супругой — Наташей, которая в то время уже ждала ребенка. На Наташу невозможно было не обратить внимания — настоящая русская красавица.

Кстати, я сам в то время уже был женат, имел двух детей — сына Игоря и маленькую дочку. У Бориса Всеволодовича первый сын, Максим, родился в ноябре.

Мы сразу подружились и частенько встречались семьями. Зоя, моя жена, как более опытная, помогала Наташе ухаживать за маленьким…

Семья Громовых была замечательная, и до самой Наташиной гибели мы поддерживали дружеские отношения. Часто встречались в 1982 году, когда вместе с Борисом Всеволодовичем учились уже в академии Генерального штаба. Он пришел в академию из Афганистана, где был командиром дивизии. Я — из Генерального штаба. Собирались за столом и за разговорами в общежитии академии на проспекте Вернадского, 25. Но все это потом…

Встретил я, значит, академиков. Развез по местам. Так состоялось первое знакомство.

Мы с Громовым начали работать вместе, так как я был командиром роты в батальоне, который принял Борис Всеволодович.

Служили мы вместе до самого моего убытия в академию Фрунзе. Месяца три еще я был командиром роты, затем получил назначение начальником штаба батальона, первым заместителем Бориса Всеволодовича. Присвоили очередное звание капитана.

Конечно, в неукомплектованном полку служба идет несколько расслабленно, солдат мало, отсутствует основная часть работы.

Лучшие офицеры отправились на Восток, это понятно, там могли начаться боевые действия. Я, конечно, замечал, что у Бориса Всеволодовича чувствовалось какое-то неудовлетворение. Громов ведь был замечательно подготовлен для серьезной работы, он любил и умел командовать. Даже в этих, несколько расслабленных условиях он проявил себя как организованный и грамотный командир. Это сразу почувствовали и офицеры, и солдаты. На первых же стрельбах лень и благодушие моментально исчезли. Стало ясно, что при новом комбате все придется делать в полном объеме, качественно и быстро. Он потребовал четкого выполнения требований устава по огневой подготовке, и все поняли, что это не временное явление, так теперь придется работать всегда. Не всем, конечно, это понравилось, но молодой комбат оказался человеком с характером, пришлось подтянуться. Меня это обрадовало, батальон попал в надежные руки.

Два года мы прослужили вместе, и в 1974 году я убыл в академию Фрунзе. В то время Борис Всеволодович уже стал начальником штаба соседнего полка, и все уже понимали, что Громов перспективный офицер. Чувствовался в нем очень большой интеллектуальный и человеческий потенциал.

Достаточно быстро он стал командиром полка. Затем начальником штаба дивизии. Сменил пожилого полковника Кудрявцева — ветерана, участника Великой Отечественной войны. С этой должности он и отправился в Афганистан.

Что его отличало. Как я уже говорил — большая организованность, требовательность (ничего общего не имеющая с придирчивостью). Очень хорошее знание боевой подготовки и умение организовать процесс обучения, как солдат, так и офицеров.

Уже через год после его приезда смотры и проверки проходили у нас без серьезных замечаний. Офицеры и солдаты знали, что и как нужно делать. Боевая подготовка была на высоком уровне.

Проводились у нас учения. Достаточно сложные и трудные. Северо-Кавказский военный округ расположен в разнообразных природных условиях, тут и знойная степь, и леса, и высокие горы, и стремительные горные реки.

Войскам приходилось совершать трудные марши. Учения, как мне кажется, были той работой, которую Громов умел делать великолепно. Тут он добивался высокой организованности и точности.

Кстати, он очень любил боевую технику. Все, что приходило в полк, все БТР, тягачи, танки, все он обязательно осваивал как водитель и командир на профессиональном уровне. Частенько во время учений его можно было увидеть в кресле водителя БТР или танка.

Знаю, что и в Афганистане он от этой привычки не отказался.

Громов очень легко, красиво даже, работал с картой. Это умение высоко ценится в военном деле. Если командир обладает, как мы говорим, хорошей графикой, то все его замыслы, а наиболее точно они всегда выражены на карте, становятся понятны исполнителям. Это для военного человека не менее важное качество, чем умение в письменном приказе и на словах точно изложить боевую задачу, как в целом, так и во всех деталях.

Человек, умело работающий с картой, почти всегда прекрасно ориентируется и на местности. Борис Всеволодович великолепно ориентировался и всегда умел организовать слаженное движение войск.

Все, кто служил с ним, многому научились. Это я могу сказать о себе. Четкая организация дела стала для меня основным условием, с которого я всегда начинал. Много раз в душе я благодарил Бориса Всеволодовича, привившего мне вкус к четкой организации.

Громова, как командира и человека, можно понять, поработав с ним несколько лет. Только после этого в полной мере почувствуешь, как хорошо он относится к людям и как тонко умеет в них разбираться.

При всей его любви к порядку я не помню случая, чтобы Громов кого-то обидел. Он при необходимости бывал очень требовательным, но никто и никогда не мог бы обвинить его в жестокости и грубости. Борис Всеволодович неконфликтный человек. Его требования были конкретны и справедливы. К примеру, он мог спросить у солдата, где его лопата, и не отступиться до тех пор, пока не выяснит, кто виноват в том, что лопаты нет. Но это не придирка, а понятное, конкретное и справедливое требование. Люди это понимали.

Вообще человека обидеть очень легко. Интонация, с которой сказано самое обычное слово, какой-то неприметный жест могут стать причиной душевной травмы. Тут Громов был всегда поразительно точен и никогда не допускал небрежности в тоне или жестикуляции, в особенности если разговор был трудным и жестким. Очень помогало также присущее ему чувство юмора.

Даже сейчас в политике, где всех людей обычно разделяют на друзей и врагов, у него нет непримиримых противников. Поразительное качество! Он умеет работать в полную силу, не создавая конфликтов. Я не встречал других таких людей.

В 1982 году мы вместе с ним поступили в академию Генерального штаба. К тому времени я и сам уже стал опытнее, повидал в жизни всякое и лучше понял, что же все-таки так привлекает меня в Громове. Это, пожалуй, умение теоретические знания в полной мере применять на практике. Таким образом, получается, что чем больше человек учится, тем сильнее становится как командир.