Елена Булгакова - Дневник Елены Булгаковой

Я выслушал все, что мне сказал Вайсфельд и его режиссер, и тотчас сказал, что переделаю, как они желают, так что они даже изумились».

Из Парижа прислали перевод «Зойкиной». У М. А. волосы стали дыбом. — 1 августа Булгаков пишет Николаю, в Париж: «Получен и французский текст «Зойкиной»… Прошу тебя со всей внушительностью и категорически добиться исправления неприятнейших искажений моего текста, которые заключаются в том, что переводчик вставил в первом акте (а возможно, и еще где-нибудь) имена Ленина и Сталина. Прошу тебя добиться, чтобы они были немедленно вычеркнуты. Я надеюсь, что тут нечего долго объяснять, насколько неуместно введение фамилий членов правительства СССР в комедию. Так нельзя искажать текст! Я был поражен, увидев эти вставки с фамилиями в речи Аметистова! На каком основании? У меня ничего этого нет! Словом, этого делать нельзя!»

Аналогичное письмо накануне было послано Марии Рейнгардт.

Эрдман Борис Робертович (1899–1960) — театральный художник.

Брат драматурга Николая Эрдмана. В 30-е гг. — один из близких друзей Булгаковых.

Стецкий А. И. — партийный функционер; здесь: имя нарицательное.

Середняки — здесь: среднее поколение актеров МХАТа.

Мамошин И. А. — секретарь парткома МХАТа.

Нижний кабинет. — Ср. описание «нижнего кабинета» в главе 9-й и «верхнего кабинета» в главе 10-й «Театрального романа», а также диалог в главе 13-й, когда Максудов говорит об Иване Васильевиче:

«— Ведь нельзя же иметь дело с человеком, который никого не слушает!

— Нет, он слушает. Он слушает трех лиц: Гавриила Степановича, тетушку Настасью Ивановну и Августу Авдеевну. Вот три лица на земном шаре, которые могут иметь влияние на Ивана Васильевича. Если же кто-либо другой, кроме указанных лиц, вздумает повлиять на Ивана Васильевича, он добьется только того, что Иван Васильевич поступит наоборот». (Прототип Гавриила Степановича — Н. В. Егоров.)

«Следопыт» — роман Ф. Купера. Ср. в «Записках юного врача»: «Порою нас заносило вовсе снегом, выла несусветная метель, мы по два дня сидели в Муравьевской больнице, не посылали даже в Вознесенск за девять верст за газетами, и долгими вечерами я мерил и мерил свой кабинет и жадно хотел газет, так жадно, как в детстве жаждал куперовского «Следопыта»».

Авель Сафронович — Енукидзе.

Бубнов А. С. — в 1929–1937 гг. нарком просвещения.

Марков Павел Александрович (1897–1980) — театральный критик, театровед; с 1925 г. — заведующий литературной частью Художественного театра; способствовал постановке «Дней Турбиных» и «Мертвых душ» во МХАТе, активно стремился к постановке «Бега». Прототип Миши Панина в «Театральном романе». Павла Маркова совсем вон. — Ср. в «Театральном романе», там, где Бомбардов напутствует Максудова перед свиданием с Иваном Васильевичем: «Тут прогремели звонки, Бомбардов заторопился, ему нужно было идти на репетицию, и дальнейшие наставления он давал сокращенно: — Мишу Панина вы не знаете…»

От Пырьева получен сценарий «Мертвых душ». — К сценарию приложено письмо И. А. Пырьева (15 сентября 1934 г.): «Многоуважаемый Михаил Афанасьевич! Посылаю Вам экземпляр сценария, в котором я сделал кое-какие режиссерские поправочки, прошу за них на меня не обижаться. Дня через два, если позволите, я к Вам зайду лично, и тогда мы эти «поправочки» обговорим…»

Личное свидание, по-видимому, не состоялось, и только 5 ноября Булгаков ответил Пырьеву: «Милый Иван Александрович! При просмотре экземпляра сценария «Мертвых душ», переписанного с Вашими режиссерскими добавлениями, я обнаружил многие вещи, которые следует немедленно исправить. В частности, на балу Вы ввели менуэт. Я не могу сейчас сделать срочной проверки танцев того времени, но и без этой проверки могу сказать, что на губернаторском балу менуэт в чичиковские времена никак танцевать не могли. Менуэт надо убрать.

Далее: на 56-й странице у Вас введен урядник. Урядники появились в России в 1878 году. Следовательно, урядника надо немедленно убрать.

Еще: на стр. 41-й введена странная надпись: Несравненно замечательное впечатление он произвел на дам…» Такой надписи быть не может!

Вообще весь сценарий содержит такое множество стилистических ошибок и всякого рода искажений, что его надлежит немедленно править. И я прошу Вас прислать мне экземпляр для того, чтобы я его выправил, с этого выправленного переписать и лишь тогда давать его читать. Я не хочу отвечать за те ошибки, которые в нем содержатся. На сценарии стоит моя фамилия, и я, как автор, настаиваю на том, чтобы текст был мною выправлен». (Оба письма цит. по ст.: Егоров Б. Ф. М. А. Булгаков — «переводчик» Гоголя//Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома, 1976. Л., 1978. С. 75–76).

Вечером — Лямин. Миша читал ему несколько глав романа. — 10–15 сентября 1934 г. Булгаковым вчерне написаны несколько важнейших последних глав, еще не имеющих ни названий, ни нумерации. В этих главах описан подвальчик, в котором герой очнулся после шабаша; диалог Маргариты с неизвестным, появившимся за окном:

«— Богохульский дома?

— Никакого Богохульского здесь нет, — ответила грубым голосом Маргарита.

— Как это так нету? — растерянно спросили в форточке. — Куда же он девался?

— Его гепеу арестовало, — ответила строго Маргарита и прибавила: — А твоя фамилия как?»

Здесь дано явление «фиолетового всадника»:

«…пятая лошадь грузно обрушилась на холм, и фиолетовый всадник соскочил со спины. Он подошел к Воланду, и тот, прищурившись, наклонился к нему с лошади. Коровьев и Бегемот сняли картузики, Азазелло поднял в виде приветствия руку, хмуро скосился на прилетевшего гонца. Лицо того печальное и темное было неподвижно, шевелились только губы. Он шептал Воланду…»

Что именно шептал он, еще не слышно, но уже слышен «мощный бас Воланда», ответно разлетевшийся «по всему холму»:

«— Очень хорошо, — говорил Воланд, — я с особенным удовольствием исполню волю пославшего. Исполню».

В главе, датированной 15 сентября, к герою, которого автор до сих пор называл «поэтом», Азазелло впервые обращается со словом «мастер».

Илья — И. Я. Судаков.

Шапошников Борис Валентинович (1890–1956) — художник, искусствовед, сотрудник и действительный член ГАХНа с самого начала его основания. В 1930 г. был сослан в Великий Устюг; по возвращении — директор Музея Л. Н. Толстого в Москве. «В конце 40-х годов, также стремясь резко изменить свою жизнь, чтобы, может быть, как-то спастись от постоянно висевшей над ним, как и над многими другими, угрозы репрессий <���…>, переехал в Ленинград и занялся восстановлением музеев и музейных комплексов, связанных с именем Пушкина, стал директором Музея Пушкинского дома» (Шапошникова Н. В. с. 104).