Себастиан Хаффнер - План «Ост». Как правильно поделить Россию

Принципом ответственности всей семьи следует руководствоваться и в отношении братьев предателя Штаремберга. Ибо семья князя Штаремберга принадлежала к числу наиболее влиятельных семей Австрии и поэтому была обязана сознавать ответственность перед своими германскими корнями также и в период Системы.

Но зачем нам портить себе настроение из-за Штаремберга, давайте лучше порадуемся такому событию, как падение Севастополя.

Когда наш маленький «народный приемник» в столовой принял экстренное сообщение о падении Севастополя, то Гитлер, а вместе с ним и все, кто сидел за столом, поднялись с мест, чтобы стоя и вытянув руки в германском приветствии выслушать прозвучавший в конце Государственный гимн.

01.07.1942, среда, вечер. «Волчье логово»

За ужином шеф подчеркнул, что вермахт ни при каких обстоятельствах не должен вмешиваться во внутриполитические дела. Его задача – быть мечом нации в борьбе с внешним врагом. А его деятельность в мирное время должна быть посвящена исключительно подготовке к этой борьбе.

Когда разговор зашел о падении Севастополя, генерал Йодль заявил, что экстренное сообщение об этом являло собой резкий контраст с переданным английским радио экстренным сообщением о смещении со своего поста английского генерала Ритчи, по вине которого был сдан Тобрук.

И самое главное, заявил шеф, экстренное сообщение о падении Севастополя было чудеснейшим образом передано нами в тот момент, когда проходило заседание палаты общин, на котором собирались обсуждать последние результаты политики Черчилля.

В ответ на замечание рейхсляйтера Бормана о том, что еще сегодня можно проследить за реакцией депутатов на наше экстренное сообщение, шеф заявил, что может представить себе, как возликуют англичане, к тому же они все равно утверждали, что Черчилль «никуда не годится», но у них, к сожалению, нет другого лидера.

Насколько Черчилль «никуда не годится» и насколько он путает свои частнособственнические интересы с политикой, свидетельствует тот факт, что он во время высадки десанта в Нарвике послал туда военным корреспондентом своего племянника, чтобы подкинуть ему выгодную работу и дать возможность нажиться на описании вступления английских войск в Нарвик. С такими людьми, как Черчилль, – и это вполне понятно – нужно говорить не словами, а твердым языком неопровержимых фактов.

Отмены приказа, запрещающего давать немецким военнопленным в Северной Африке воду, оказалось возможно добиться только тем, что был издан приказ, предписывающий точно так же обращаться со всеми английскими пленными. Этот приказ в течение 12 часов дал желанный эффект.

И в Первую мировую войну англичане использовали немецких военнопленных на различных работах прямо за линией фронта и отказались от этого лишь тогда, когда мы в качестве контрмеры заставили английских военнопленных рыть под огнем окопы и сделали так, чтобы среди них на видном месте находился сын лорда Грея.

Можно только сожалеть, что среди взятых нами в плен англичан нет стольких высокопоставленных деятелей, как среди русских пленных.

Когда маршал Кейтель упомянул, что к нам в руки попали также сын Сталина и племянник Молотова и у племянника Молотова были обморожены ноги, его пришлось лечить, то шеф сказал: мы всегда удивлялись тому, что у русских не бывает случаев обморожений. Теперь выяснилось, что Советы просто напросто расстреливали по обвинению в «умышленном членовредительстве» солдат с отмороженными конечностями, чтобы не вызвать беспорядка в тылу.

02.07.1942, четверг, полдень. «Волчье логово»

За ужином шеф завел разговор о военных операциях. Помимо всего прочего он заявил, что если во время Ганнибала наибольший эффект при наступлении давало использование слонов, то ныне совершеннейшим и важнейшим видом вооружений, применяемым в наступательных операциях сухопутных войск, являются танки. И их ждет та же судьба, что и слонов Ганнибала, то есть после войны значение их уменьшится, их вытеснят и в конце концов полностью заменят новые виды вооружений.

За обедом шеф, прочтя телеграмму о назначении турецкого посла в Берлине Гереде министром иностранных дел Турции, завел разговор о том ликовании, которое вызвало в Анкаре падение Севастополя.

Падение Севастополя разожгло в Анкаре ненависть турок к русским. И если Гереде назначен министром иностранных дел Турции, мы это можем только приветствовать, Гереде, правда, как дипломату далеко до настоящего солдата, каким является Осима, но он глубоко убежден в необходимости тесного сотрудничества между Турцией и Германией.

Осима и Гереде в настоящее время, пожалуй, наиболее способные иностранные дипломаты в Берлине. И если Осима так непоколебим, то это не в последнюю очередь объясняется тем, что за его спиной такая сильная организация, как японская армия, которая всегда умеет урегулировать политические проблемы в соответствии с национальными интересами Японии. Гереде же не может в своей деятельности опереться на столь же мощный фактор силы. Армия в его стране не вмешивается в политику, и поэтому он пытается отстоять интересы Турции, изгибаясь как гибкий клинок.

Если Гереде стал министром иностранных дел Турции, то проблема Ближнего Востока приобретает для нас совершенно новые черты.

Ибо другой наш союзник в этом регионе – Великий муфтий – при всем том, что он ярый защитник своей нации, в политике всегда исходит из реальных интересов арабов, а не руководствуется какими-то нелепыми фантазиями. С его светлыми волосами и голубыми глазами он, несмотря на узкое лицо, производит впечатление человека, среди предков которого был, наверное, даже не один ариец и который, возможно, ведет свое происхождение от знатного римского рода.

В переговорах Великий муфтий показал себя очень хитрой лисой, он – с целью выиграть время на раздумье – просил перевести ему кое-что не только на французский, но также и на арабский языки и был настолько осторожен, что определенные пассажи просил сразу же запротоколировать. А когда он говорил, то буквально взвешивал каждое слово. И по своему благоразумию и умению обдумывать каждый свой шаг он почти ничем не отличается от японцев.

Можно привести небольшой пример, свидетельствующий о том, какие японцы превосходные дипломаты, и в данном случае он вынужден признаться, что и сам попался к ним на удочку. Кто-то когда-то выдвинул теорию о том, что у японцев в полете происходит нарушение координации движений и поэтому они совершенно не могут водить самолеты. Когда японские государственные деятели, занимающие ответственные посты, заметили, что благодаря легковерию офицеров генеральных штабов одна страна за другой начали некритически воспринимать эту болтовню, они сделали все для того, чтобы вера в эту чушь еще более усилилась. И, укрывшись от посторонних глаз этой стеной, они создали военно-воздушные силы, которые поразили весь мир своим успешным налетом на Пирл-Харбор.