Николай Мельниченко - Ещё вчера…

– Какие кислоты образует фосфор?

Называю и пишу формулы. Экзаменаторша просто оживляется, усталые глаза загораются радостью. Дополнительные вопросы она теперь задает не из желания что-то подсказать: ей просто приятно общаться с человеком, который понимает ее химию .

– Для чего нужны фосфаты? Из чего производят суперфосфат? Где в СССР есть месторождения апатитов?

Добираемся до реакции. Она просматривает уравнение: оно верно.

– А если вместо этого взять вот такое соединение?

– Реакция не пойдет: у нас два окислителя.

Еще несколько вопросов и ответов. Совершенно счастливая женщина выводит на моем экзаменационном листе жирное "отлично". Я тоже счастлив, забираю лист, прощаюсь и бодро выхожу из аудитории. В коридоре из-за угла на меня бросается заждавшийся Иван.

– Ну, как? – с робкой надеждой спрашивает он.

– Отлично, – с гордостью заявляю я.

– Нет, какая оценка?

– Я же говорю – отлично, – передаю Ивану экзаменационный лист. Иван вглядывается в оценку на бумаге со своей фотографией; его лицо вытягивается и бледнеет.

– Ты что наделал? – трагическим голосом спрашивает он. Я смотрю на него с немым вопросом, не понимая.

– Здесь из сотни сдававших только две четверки, десятка полтора троек, остальные – двойки!!! Теперь вот – одна пятерка… Мной же заинтересуются!!!

До меня начинает доходить весь ужас содеянного и невозможность пересдачи на другую оценку. Оправдываюсь: откуда мне было знать, что директора и главные агрономы так плохо знают химию? В конце начинаю утешать Ивана: ну, приналяжешь и выучишь, в конце концов, эту химию, – не так уж много должны знать школьники. Иван уныло качает головой: ему теперь химию придется изучать самостоятельно и очень хорошо изучать…

После двух экзаменов и броска через весь Киев я проголодался, и Иван кормит меня комплексным обедом в студенческой столовой. Продолжаем разговор. Основного дела то я не сделал: физики не сдал. Договариваемся о следующей сдаче. Иван с опаской глядит на меня:

– И не вздумай получить больше четверки!

Я виновато, но твердо обещаю исправиться.

В назначенный день Иван ведет меня к физическому кабинету, где поступающие сдают физику. Там уже огромная очередь. Скромно стаю в нее последним. Ко мне подкатывается мой единственный знакомый "директор", с которым мы вместе сдавали химию.

– Физику знаешь?

Я молча показываю большой палец. Директор берет меня за руку и бесцеремонно раздвигает животом очередь.

– Лавриненко идет со мной, – небрежно объясняет он недовольным.

Вскоре мы оказываемся в кабинете и берем билеты. Экзамен принимают двое: суровый мужик и симпатичная молодая женщина. Перед женщиной сидит сельский атлет с выпирающими буграми мышц и красным от непривычных умственных усилий лицом. Вслушиваюсь в их разговор, длящийся уже довольно долго.

– Вот вы взяли стол и передвинули его на другое место. Какое действие вы совершили?

– Ну, я приложил… напряжение!!! – выдавливает из себя Геркулес, краснея еще больше. Женщина представляет себе это "напряжение" и снисходительно поправляет:

– Вы приложили не напряжение, а силу… Ну, вот вы этой силой передвинули стол на какое-то расстояние. Какое действие вы совершили?

– Я совершил… напряжение! – силач явно зациклился на научном слове "напряжение", другие слова он начисто забыл.

Женщина какое-то время отдыхает, но, уразумев, что из "напряженной" колеи ее ведомый самостоятельно не выберется, устало говорит:

– Передвинув стол, вы совершили ра-бо-ту!

– Ну!!! Конечно!!! – Геркулес восторженно вскакивает с явным намерением немедленно совершить это действо со всеми столами аудитории, чтобы показать, насколько ему стало понятным определение "работы".

Экзамен продолжается. Смотрю на своего подшефного директора. Кажется он в нокдауне.

– Что такое земной магнетизм? – сдавленным шепотом вопрошает он меня. Объясняю таким же шепотом. Вижу – не понимает. Говорю ему:

– Записывай, там – просто прочтешь!

Диктую ему в формате Детской энциклопедии "Хочу все знать" ответы на все вопросы его билета. Директор, к счастью, пишет быстро. Имея все ответы по билету, он смог оценить окружающую обстановку и даже характер экзаменаторов:

– Пойдешь к мужику! – он бесцеремонно навязывает мне свою волю.

Я согласно киваю и выхожу к месту казни, – "к мужику". Запинаясь и спотыкаясь, но довольно внятно отвечаю на первый вопрос билета. С такой речью пятерки мне не видать, как своих ушей. Перехожу ко второму вопросу и начинаю ощущать зияющий пробел в своей подготовке: я не знаю, должны ли знать школьники понятие "вектор". Если нет, а я его произнесу, то Иваном Лавриненко действительно заинтересуются. Начинаю петлять, безбожно эксплуатируя золотые слова "ну", "вот" и другие, а также паузы.

– Ну… сила – это… она имеет… это… направление. (На этом месте вообще глохну).

– Что еще имеет сила, кроме направления? – неприязненно смотрит на меня "мужик".

– Ну… это… Кроме направления? Ну, что еще?… А… ну, это… величину, вот…

– И как все вместе это называется?

– Сила… имеет… это… величину и … как его… направление – тоже.

"Мужик" начинает звереть:

– Ну, сила! Ну, имеет! Ну – величину! Ну – направление! Ну – и как это все вместе называется???

Экзаменатор уже заразился моей лексикой и сейчас мне воткнет тройку или вообще "погонит". Выпаливаю:

– Сила является вектором: она имеет величину и направление.

Экзаменатор удовлетворенно кивает, и продолжает кивать дальше. "Опять иду на пятерку", – думаю я про себя и начинаю снова блеять и спотыкаться на ровном месте. Впервые в жизни я играю с экзаменатором как кот с мышкой, которая думает, что именно она является котом. В результате – получаю искомую "четверку". Иван встречает меня. Теперь он очень доволен и мы отправляемся в студенческую столовую кормиться за его счет. Стаем в хвост длинной очереди. Обнаружилось, что после сдачи двух экзаменов, я успел стать популярным. Ко мне подходят " директора" и "главные агрономы":

– Ну, ты молодец, Лавриненко, поздравляем!

Я принимаю поздравления, Иван смущенно согнул шею в очереди впереди меня. Вдруг меня пронзает током: на несколько человек перед нами в очереди скромно стоит директор Деребчинского сахарного завода Кравченко, который знает меня, "как облупленного". У него красавица дочка Галя; вокруг нее на каникулах вьется вся деребчинская студенческая тусовка. Папа охотно принимает и знает всех студентов: кто, где и как учится. Стоит ему повернуться, и он очень удивится моей новой фамилии и амплуа. Я хватаю руку Ивана и насильно вытягиваю его из очереди. Мы быстро уходим, не оборачиваясь, под удивленными взглядами моих новых друзей-товарищей. Только на улице Иван начинает понимать, какой опасности мы избежали. Уезжаю, не солоно хлебавши: другие пищеварительные учреждения в Голосеево нам не ведомы. Дальше Иван должен сдавать сам. Он обещает после поступления прийти к нам в общежитие, чтобы отпраздновать это событие. Но я вскоре уехал на практику и Ивана больше не видел. Ау, Лавриненко! За тобой комплексный обед: первое, второе и – это обязательно – компот!!!