Николай Мельниченко - Ещё вчера…

Неприкрытой народным интеллектом оставалась нижняя часть туловища: здесь нерушимую оборону держало изделие "мужские брюки", сложные в конструкции и эксплуатации. Невыносимый недостаток брюк, в частности, – потребность в глажке, т. е., – в утюгах, столах, тряпочках, электроэнергии и, главное – времени. Народная смекалка и мода в ответ родили еще одну новинку: шаровары. Пошитые из плотной ткани "чертова кожа" шаровары выполняли все функции брюк, но были лишены их недостатков. Новинка была настолько свежей, что даже киевская толкучка ее еще не освоила. Для летней практики мы посчитали сей предмет совершенно необходимым, и решили заказать его в ателье самостоятельно. Приобрели ткани: черную "чертову кожу" и тонкий и прочный сатин для карманов. Резинки тоже были двух сортов: широкая для пояса, и узкая – для штанин. Со всем прикладом на четырех человек (Коля, Серега, я и Славка Щербаченко) отправились в ближайшее ателье. "Мы это не шьем", – разъяснили нам в ателье. Мы свернули разложенные было материалы, и отправились в другое ателье. Там мы получили такой же отлуп. Двигаясь по разным ателье "индпошива" мы уже добрались до элитных ателье на Крещатике, но и там получали от ворот поворот.

– Ну почему не шьете? – теряли мы лицо. – Трусы вы можете пошить?

– Трусы – пожалуйста!

– Так это – те же трусы, только штанины длиннее! – жертвовали мы карманами.

– Нет, не можем, у нас на такое изделие и прейскурантов нет.

Измученные, потерявшие веру в человеческие возможности, мы забрели в маленькое ателье по ремонту одежды в узком переулке возле бывшего Евбаза (Еврейского базара), теперь – площади Победы. На наш унылый зов появился "товарищ" с портновским метром на плече. В ответ на вопрос, заданный уже без всякой надежды, он опустил очки, внимательно оглядел нас, затем окна на уровне тротуара и произнес:

– Это будет стоить каждому…, – он назвал сумму стоимости пошива двух брюк из шерстяной ткани.

– Ну почему …, – начал было торговлю Серега Бережницкий, уязвленный расценкой до глубины души.

– А когда вы можете сделать? – перебил его Коля, памятуя о скором отъезде.

– В пятницу вечером все будет готово, – после некоторых расчетов с шевелением губами и закатыванием глаз сообщил нам портной. – Задаток, половина денег – сейчас.

До пятницы оставалось три дня. Я оглядел унылый строй заказчиков. Положение было безвыходным. За мечту надо было платить дороже, чем мы рассчитывали.

– Хорошо, мы согласны, – взял на себя руль я.

Появился помощник. Нас быстренько обмерили, забрали материалы и деньги. Квитанции никакой не было: так сказать "бизнес на доверии". Мы смирились с потерями и уходили облегченно: все-таки проблему шаровар мы решили, хотя и дороговато. В пятницу мы подошли в ателье в прежнем составе, представляя себе фурор в общежитии, когда мы все появимся в черной чертовой коже. Нас ожидало глубокое разочарование: заказ не был готов, портной обещал его выполнить теперь только во вторник. Хотелось "рвать и метать", но, чтобы не нервировать нашего "благодетеля", мы молча удалились, только на улице начав прения о "бизнесе на доверии" и подпольных миллионерах.

Ко вторнику у меня созрел план, о котором я ничего не сказал ребятам, но собрал со всех деньги для расчета. Перед входом в ателье я провел короткий инструктаж.

– Никто из вас не должен произносить ни единого слова, разговаривать буду только я. Ваше дело – следовать в кильватерном строю, строго молчаливо. За мной идет Коля, замыкает строй – Славка.

Ребята удивленно посмотрели на меня, но молча повиновались. Дальше события разворачивались так. Вошли. Я, не здороваясь:

– Готово?

Он, оглядевшись, кивает утвердительно головой.

– Давайте!

Он, опять тревожно оглядываясь, откуда-то из под стола добывает сверток, разворачивает. На каждых шароварах приколота бумажка с именем заказчика и размерами, поэтому мы без труда находим свои, для гарантии прикладывая сбоку, проверяя размеры. Все совпадает, карманы вшиты, резинки вставлены. Только переглядываемся, никто не произносит ни слова. Обращаюсь к "благодетелю":

– Остатки есть?

Он согласно кивает головой.

– Давайте.

Он приносит лоскуты, довольно крупные, и куски резинок. Все забираем. Я вежливо говорю: "Спасибо", поворачиваюсь и иду к выходу. Молчаливая команда строго в кильватерном строю следует за мной. Краем глаза вижу как портной снял и опять надел очки, почесал живот… Отойдя, по инерции – строем, метров 30, моя команда рассыпается и начинает ржать: ну, надули фраера. Я тоже веселюсь, но говорю ребятам:

– Мы его не надули. Мы заплатили за удлиненные трусы как за брюки? Заплатили! Квитанцию он дал? Не дал! Обещанный срок выдержал? Не выдержал! Так что эти деньги мы и не должны ему платить!

Доводы неопровержимые, наша совесть чиста, мы продолжаем веселиться. Я благодарю коллектив за твердое молчание, что решило успех операции. Коля Леин спрашивает меня:

– Ну, а если бы он сказал: "Деньги давайте"?

– У меня был заготовлен ответ: "Какие деньги? По нашей квитанции мы все уплатили"!

У нас появилась приличная сумма свободных денег. Закупаем яства, немного вина и славно обмываем обновку и прошедший недавно праздник из праздников – День Победы…

Воспоминания из будущего. Испытанный в Киеве психологический трюк "молчаливой угрозы", мне пришлось применить в Ленинграде спустя лет 10, чтобы отнять у жулика свои кровные. Мы с женой никак не могли обменять свои две комнаты на отдельную квартиру. Помочь взялся "черный маклер" Лев Борисович. Он в качестве аванса получил от нас 400 рублей, месяца два водил нас за нос, затем перестал отвечать на звонки и приходить на встречи. Случайно мы узнали, что он очень скоро собирается эмигрировать в Израиль, и что таких дурачков как мы у него уйма. Свои деньги, пока не поздно, надо было отнимать, если не силой, то – хитростью. Задуманная операция была почти копией киевской, с учетом местных условий.

Эмма жалобно, взволнованно и убедительно пропищала у дверей его квартиры на улице Жуковского:

– Лев Борисович, мне срочно надо Вам сообщить очень важные сведения!

Лев Борисович, после некоторого раздумья, застучал запорами и приоткрыл дверь. В щелку был немедленно вставлен ботинок 43 размера, и в квартиру строго молча вступили три мужика: Боря Мокров, Лева Мещеряков и я, – все в морской форме и при эполетах. Не спрашивая разрешения, молча уселись в гостиной. Я безразлично произнес только одно слово: "Деньги". Лев Борисович завертелся ужом. Он начал говорить, что уже близок к цели и вот-вот выдаст нам квартиру. Общество молча сидело, скучающе разглядывая обои. Я опять произнес: "Деньги". Лев Борисович начал клясться, что у него сейчас нет наличных: все в деле, что максимум, который он может наскрести сейчас – двести рублей. Я опять произнес: "Деньги. Все". Лев Борисович воздел руки к небу. Все молчали. Лев Борисович удалился в соседнюю комнату и вскоре передал мне деньги. Я тщательно пересчитал их: было ровно 400 рублей. Я молча поднялся, за мной остальные. Все двинулись к выходу. Лев Борисович дрожащими руками начал нам отодвигать запоры. Он бы на всю жизнь запомнил наш визит, если бы всю обедню не испортил очень вежливый Боря Мокров. Он всего лишь спросил: