Николай Мельниченко - Ещё вчера…

За несколько лет командования мой шеф смог нанести Управлению, и особенно Заводу 122, ущерба больше, чем десяток вражеских диверсантов. Лишь бы быстренько все "порешить"… "Выдыхать" потом приходится долго-долго…

В нашем доме, стройку которого курировал он – Главный инженер супер электриков, сантехников и монтажников , – сооружена такая система отопления, которую с трудом запускают каждый год уже 30 лет. Допотопные чугунные монстры, – краны для регулирования батареи, при любом повороте перекрывают весь стояк, отключая от тепла все этажи. Это происходит ежегодно, т. к. люди меняются квартирами и неофиты начинают с регулировки отопления. Любой, тронувший такой кран будет месяц подкладывать посуду под течь из сальника. После запуска отопления в квартире моего друга на верхнем шестом этаже можно начинать ремонт: только там можно стравить из системы воздух. Ржавая эмульсия со страшным свистом вырывается из краника, окропляя жилище и весь быт несчастных.

Самое холодное место в квартирах нашего дома – ванная: обогревающие помещение полотенцесушители подключены последовательно к стояку, обогревающему кухни на шести этажах, то есть практически к уже холодной воде (это персональное рацпредложение ВИ).

С таким же блеском выполнено электроснабжение дома. Тонкие алюминиевые провода рассчитаны по довоенным нормам: одна комната – одна лампочка Ильича – одна розетка. Желающие установить, например, стиральную машину должны прокладывать в квартиру отдельную проводку от щитка на лестничной клетке. Это при том, что медные провода любых сечений и видов изоляции для нас никогда не были проблемой. Проводка в квартирах проложена по стенам немыслимыми диагоналями под слоем штукатурки. Забивая гвоздь для картины, можно устроить всеобщее короткое замыкание и пожар: в шкафах стоят древние тепловые автоматы АБ, которые или горят сами по себе или намертво сваривают контакты. Счетчики у нас украли из открытых всем ветрам шкафов на лестнице еще в первые годы перестройки, но это к счастью: весь кабельный канал, вместе со щитами и верхним этажом, заливается водой, поступающей с худой кровли.

На этом фоне отсутствие в окнах всех квартир каких-либо форточек воспринимается как должное: дескать, на Дальнем Востоке мы всемерно берегли тепло и вас научим.

Этюды по дому можно множить, например, – описанием "шуток" подвала, из-за которого у нас погнили лаги пола…

Вот за что можно похвалить отцов-основателей нашего дома, так это за выбор места. Дом распложен в зеленой северной части города. Рядом метро и ж/д станция Новая Деревня, троллейбусы и автобусы. Но главное – мы находимся во дворе и шум, мягко говоря, оживленного Ланского шоссе к нам почти не доходит. Чтобы не ходили под нашими окнами, мы с Эммой вдвоем соорудили из плиток обходную дорожку, сделали невысокую оградку. Разрослись кусты, посаженные под окнами; народ привык к новым путям…

Кстати, до переезда мы так были привязаны к родному Кировскому району, что планировали возвращение туда через обмен. Через пару месяцев мы забыли об этих мечтах: воздух в зеленом районе слегка отличается от выдоха мартенов на Кировском заводе. Кроме того, с ужасом представляю, что ездить на любимую фазенду нам бы пришлось, преодолевая пробки всего города…

Возвращаюсь к деятельности своего шефа. Недостатки нашего дома, в конце концов, испытывают всего несколько десятков человек. На 122 заводе созидательная деятельность Главного была еще эффектнее. Вот несколько примеров из богатой коллекции.

Для классов учебно-сварочного центра мы переоборудуем и оснащаем большую казарму на территории завода. Здесь изучают теорию несколько групп сварщиков-учеников, сдают экзамены при переаттестации по сварке и по газовым работам рабочие, короче – народа много. Через пару месяцев в здании перестает работать канализация. Срочно, по старым схемам, начинаем раскопки. Канализации там не находим, зато натыкаемся и едва не повреждаем кабель под напряжением, идущий неизвестно куда и откуда. Собираю старожилов, которые с трудом вспоминают: это по распоряжению Главного изменена трасса канализации. Он же распорядился проложить временный кабель. Неизвестный кабель под напряжением – как действующая электрическая мина. И никто не знает где его можно отключить: никаких документов и схем нигде нет.

Вместо учебы десятки моих учеников вручную долбят шурфы на обширной территории, пока не находим излом злосчастной канализации. Оказывается, что та труба, куда подключили стоки из нашей казармы, находится выше. Два месяца стоки из нашего здания уходили просто в грунт через трещину… А теперь целый месяц десятки людей заняты исправлением "волевых" решений Главного.

Заводу поручено делать детали газовых систем, и три лаборатории не успевают их просвечивать радиоактивными изотопами. Нахожу на КМТС потерянный промышленный рентгеновский аппарат РУП-120: это мощная машина, которая шутя справится с работой. Но ей нужно специальное помещение, которое быстро проектируем и сооружаем в одном из цехов завода. Стены помещения расчетные: они заливаются специальным бариевым бетоном, чтобы защитить людей от излучения. При проверке готовых стен, оказывается, что одна область стены "не держит" гамма-излучение. Расследую причины: временно кончился барий, и Главный приказал класть обычный бетон. Дефектную стену приходится "латать" свинцовыми листами и смещать аппарат в противоположный угол, что затрудняет доставку к нему деталей навсегда …

Владимир Иванович распрямился и ожил позже, только после ухода Суровцева, когда начальником ВСУ стал Фаддей Федорович Капура. В это время на заводе сооружается огромный цех из пенометаллических панелей из ГДР (кто забыл – Демократической Германии). Там должны изготовляться готовые блоки малых котельных, насосных и т. п. КБ главного сварщика представляет четкую схему размещения оборудования и грузопотоков типа конвейера. Мы также проектируем необходимую оснастку: низкие платформы большой грузоподъемности. Платформы могут перемещаться по рельсам вдоль цеха. На каждой и собирается блок, постепенно обрастая деталями, монтируемыми легким мостовым краном, который мог бегать по всему цеху. В конце пути – испытательный участок, окраска и погрузка блоков на трейлеры большим мостовым краном. Такая схема по сборке тяжелых арматурных каркасов отлично показала себя в Котово, не считая даже изобретенных еще Генри Фордом конвейеров автозаводов. Корякин против: цех достаточно большой, чтобы выделить в нем участки для нескольких монтажных частей. Пусть они самостоятельно собирают блоки для себя. Спорили до хрипоты, пока я не махнул рукой: делайте, как хотите. Через пару месяцев случилось то, что должно было случиться. На выделенные участки каждая часть натащила свое оборудование, трубы и материалы, перекрыв рельсовые пути, а заодно и конвейерную технологию. Большой цех превратился в захламленное сборище мелких участочков, где каждый в дыму "клепал" нечто небольшое, чтобы его можно было вытащить малым краном. Большие блоки, ради которых и строился цех, можно было собирать только в одном месте, где раньше планировалось только их испытание, окраска и погрузка…