Алауди Мусаев - Шейх Мансур

Началась вторая война между Турцией и Россией.

Хотя манифест о разрыве отношений с Турцией и открытии военных действий был подписан Екатериной II только 9 сентября 1787 года, турки еще 21 августа без объявления войны напали на два русских бота, находившихся в Очаковском лимане. В это же время из Суджук-Кале собранный Мансуром отряд отправился к черкесам для организации широкомасштабного вторжения в пределы России.

Узнав об этом, генерал-поручик Потемкин послал навстречу отряд в восемь тысяч человек с 35 орудиями. 6 сентября 1787 года русские войска переправились через Кубань у Прочного Окопа. Главной целью похода было уничтожение Мансура, который с восемью тысячами горцев и закубанцев расположился между реками Урупом и Лабой. Генерал-майору Елагину, командовавшему 4-й колонной, приказано было переправиться через Кубань ниже Овечьего Брода, с тем чтобы прикрывать действия головной части при переходе ее в наступление.

Высланный вперед со своим отрядом полковник Ребиндер 20 сентября 1787 года кратчайшим путем добрался до Зеленчука, но узнав, что Мансур находится на расстоянии всего 20 верст, поспешил навстречу, чтобы при возможности захватить его врасплох. Когда русские войска прибыли к месту, отряда Мансура там не оказалось, но обнаружился лагерь черкесов, окруженный оградой из 600 арб. Черкесы, охранявшие лагерь, оказали яростное сопротивление и несколько раз отбивали атаки русских войск. Силы и вооружение были неравны, горцы несли большие потери от русской артиллерии. Однако овладеть аробным лагерем полковнику Ребиндеру удалось лишь на следующий день. Битва оказалась очень кровопролитной, было много погибших и раненых с обеих сторон. Самой большой потерей для русских стала гибель походного казачьего атамана Янова.

На другой день, 21 сентября, Мансур во главе горцев неожиданно атаковал отряд полковника Ребиндера. Полк попал в засаду горцев и был в упор обстрелян с флангов. Два эскадрона и часть казаков были оттеснены и рассеяны, особенно сильно пострадали ростовские карабинеры. Отряд Ребиндера, находившийся на марше, оказался в чрезвычайно тяжелом положении. На их счастье на выручку вовремя подоспели астраханские эскадроны под командованием премьер-майора Львова и гренадерский батальон секунд-майора Дорша. После этой атаки Мансур отошел на расстояние десяти верст и остановился лагерем. Тут к нему подошло пополнение из темиргойцев, бесленеевцев, кипчаков и абазинов общим числом до трех тысяч бойцов.

22 сентября закубанцы во главе с Мансуром вновь сразились с русскими, к которым также подошло подкрепление под командованием генерал-майора князя Ратиева. И на этот раз войска имама первыми вступили в сражение и наступали дружно и яростно. Генерал-майор Ратиев, расположив войска в каре, выдержал первый сильнейший удар, а затем сам двинулся на горцев. Будучи не в силах противостоять сильному огню из пушек и ружей, закубанцы стали организованно отступать и, прячась в глубоких лощинах и густых рощах, предпринимали все возможное, чтобы сдержать натиск.

Несмотря на яростное сопротивление, русским войскам постепенно удалось вытеснить горцев из их укрытий. Преследовать их генерал Ратиев не мог, так как потерял много солдат. Генералу приказано было пройти со своим отрядом по горским селениям до верховьев Большого Зеленчука и предать огню дом, в котором поселился Мансур, а также все деревни здешних жителей. 25 сентября имам с отрядом из 300 человек под покровом ночи атаковал арьергард русских войск и едва не смял его, хотя многие горцы не имели огнестрельного оружия и были вооружены только луками и стрелами. После двухчасового боя воины Мансура отступили.

В тот же день генерал Ратиев с его войсками получил приказ отойти за Кубань. Главное дело, ради которого был затеян этот большой поход, не завершилось успехом. Российским войскам не удалось пленить мятежного имама и разбить его отряды. В боях с горцами русские понесли значительные потери. Было убито до 200 человек, имелось также большое количество раненых. В связи с этим 25 сентября 1787 года генерал Потемкин приказал войскам возвращаться к берегам Кубани.

Открытого сопротивления российским войскам горцы оказать уже не могли, так как тоже понесли большие потери в прошедших боях. И все же для безопасности продвижения через ущелье, где могли оказаться засады, вперед был отправлен батальон 4-го егерского Кавказского корпуса. Предосторожность эта оказалась не напрасной. Под покровом ночи Мансур совершил неожиданное нападение на Казанский пехотный полк, который составлял арьергард отряда. Потери полка могли быть очень значительны, если бы закубанцы, участвовавшие в этом нападении, были вооружены ружьями, но у большинства из них имелись только луки со стрелами.

В итоге прошедшую кампанию имам Мансур справедливо посчитал победой горцев. Основательно потрепанные русские войска вынуждены были отступить в свои пределы, не решив ни одной из стоявших перед ними задач. Так обстояли дела на Северном Кавказе, когда оттуда в конце сентября 1787 года был отозван генерал-поручик Павел Сергеевич Потемкин. Он отправился в армию фельдмаршала Суворова, где отличился во многих сражениях, в том числе при взятии в декабре 1790 года сильной турецкой крепости Измаил. На Кавказ Потемкин вернулся только после завершения войны, в конце 1791 года. 4 октября 1787 года его сменил в должности командующего войсками генерал-аншеф Петр Абрамович Текелли.

Войск Кубанского корпуса явно не хватало, чтобы принудить к повиновению беспокойные кавказские народы. Поэтому князь Потемкин, поздравляя генерала Текелли с вступлением в должность, убеждал его влиять на горцев не столько силой оружия, сколько лаской и мягкостью обращения: «Я надеюсь, что благосклонное ваше с ними обращение более произведет в них привязанности и усердия к Империи Российской, нежели страх наказания. Нужно иметь к ним снисхождение. К примеру, по закону магометанскому они носят шапки, которые приказали им снять, и сие их огорчило. Если Вы, Ваше превосходительство, оставите их в шапках, как и всех магометан, то больше их тем к себе привлечете».

В ходе войны с Турцией некоторые из живших по соседству с границами Российской империи ханов и владетелей искали помощи и покровительства у царских властей. Россия их к этому всячески поощряла. Шамхалу Тарковскому, перешедшему в русское подданство, был пожалован чин тайного советника. Фатали-хан Дербентский также просил помощи России. Несмотря на то, что этот правитель не был вполне предан русскому правительству, он стал одним из первых, кто отказался от подарков из Порты, а письмо, направленное ему турецким визирем, переслал князю Потемкину. Давний и непримиримый враг Фатали-хана Умма-хан Аварский по своему обычаю вел двойную игру — уверяя, что предан России, он продолжал совершать нападения на союзную ей Грузию.