Юрий Сафронов - Дневник Верховского

Помнишь 10 лет тому назад мрак и холод Питера и отсутствие горизонта. Что тогда окружающий разгром застилал перспективу. Но как я рад, что смог все-таки разобраться и встать на верный путь. Я вспоминаю, что ты эту мысль поддерживала…»

(Из Москвы. 31.Х. 1928 г., л. арх.)

К 10-летию РККА Верховский был награжден золотыми часами с надписью «А.И. Верховскому за защиту революции. От РВС СССР». Эти часы можно заметить на фотографии Александра Ивановича 1930-х годов.

Постепенно накал страстей в Академии повышал свой градус, и Верховский в письмах стал осторожно намекать:

«Со мной ведут разговоры о годичном отъезде в Ростов на стажировку, но я не знаю, что еще из этого выйдет, ибо дело сие надо рассматривать как некое повышение по службе…»

(Из Москвы. 17.XII.1928 г., л. арх.)

В начале 1929 года Верховский снова побывал в Дагестане, где внимательнейшим образом изучил опыт действий РККА в борьбе с басмачами. По результатам той поездки им был написан труд, в котором заметно глубокое знание и понимание специфики организации военных действий в горах {530} 530 Верховский А.И. Урок горной войны // Военный вестник. 1929. № 13. С. 6. .

В конце 1929 года сестра Верховского получила письмо от своей невестки Лидии Федоровны:

«Дорогая Татьяна, твой гнев велик и справедлив, но дело в том, что весь этот год начиная с осени у нас идет большой тарарам. Начать с того, что после всех перипетий Саша ушел в армию и уехал нач. штаба округа в Ростов, что на Дону, сколько он там времени пробудет, неизвестно. Наверное год, полтора…

20 января я выезжаю на некоторое время в Ростов. Пиши в Ростов Пушкинская, 69 Саше. Но об разводе ни гугу, если он тебе сам не напишет… Эту зиму Саша два раза болел гриппом и оба раза долго…»

(Из Москвы б/д 1930 г., л. арх.)

8 января 1930 года Верховский писал в Ленинград:

«Дорогая Танюша.

За эти месяцы я жил в такой сутолоке, что не мог толком сесть и тебе написать о моем житье-бытье. Сейчас обстановка резко изменилась, и я имею возможность (и моральную) и просто есть время сесть написать два слова.

В Академии мне вообще жилось не сладко. Ты это знаешь. Но в последнее время стало и совсем тяжело. Молодежь адъюнктская взяла резкую линию на то, чтобы меня выжить из Академии, и создала мне невыносимую обстановку. Дело шло к тому, что меня сгрызли бы совершенно. Нужно было большое решение, и я пошел к Ворошилову просить — либо взять меня в армию, либо демобилизовать совершенно. Меня не только не отпустили, но назначили начальником штаба округа на Северный Кавказ. Это почетное и интереснейшее назначение меня значительно приободрило. Академия стала меня тяготить и однообразием работы. Ведь я же 10 лет нахожусь в ее стенах… Я здесь очень скучаю в одиночестве. Сколько лет я жил, окруженный теплом и лаской, а теперь, надеюсь, временно, один в большом городе…».

(Из Ростова-на- Дону. Пушкинская, 69. 8.1.1930 г., л. арх.)

15 апреля 1930 года Л.Ф. Верховская пишет письмо Татьяне из Ростова-на-Дону в Ленинград:

«Я жду тебя сюда непременно, а сама отсюда не собираюсь выезжать раньше конца сентября. Бери отпуск и приезжай, но приезжай непременно… Саша сейчас на маневрах»

(15 апреля 1930 г., л. арх.)

Новый 1931 год вторая жена Александра Ивановича, Н.С. Мануйлова, встречала в Ростове-на-Дону вместе с первой семьей мужа — Лидией Федоровной и сыном Николаем.

Обстановка в этом регионе была сложная. А.И. Клибанов писал о событиях на Северном Кавказе: «В 1929—1930 гг. в некоторых районах страны, например, в Сальском округе Северо-Кавказского края, религиозным руководителям духоборов и молокан удалось побудить рядовых верующих на организованное сопротивление коллективизации» {531} 531 Клибанов А.И. Религиозное сектантство и современность. М., 1969. с.10 .

В те годы шел беспощадный «великий перелом». В ночь с 5 на 6 февраля 1930 года началась масштабная операция по раскулачиванию, проводимая силами ОГПУ. Проводились массовые аресты и депортации, но репрессии чекистов вызывали соответствующую реакцию населения. Началось повстанческое движение. Восставшие, испытывавшие нужду в вооружении, нападали на армейские склады оружия и боеприпасов. Размер антисоветских выступлений весной 1930 года оказался столь велик, что для их подавления выборочно пришлось привлекать армейские подразделения СКВО. Командующим войсками СКВО (с ноября 1927 года по июнь 1931 года) был И.П. Белов (1893—1938), а затем его сменил Н.Д. Каширин (1888—1938). И.П. Белов подписал особую инструкцию, обращенную к командирам и комиссарам частей, которой предписывалось использование при необходимости против повстанцев «технических средств борьбы»: артиллерии, пулеметов и гранат. В том же месяце для подавления массового сопротивления было разрешено применять артиллерию, авиацию, пехоту и кавалерию.

Степень участия Верховского в событиях на Северном Кавказе, по всей видимости, была оценена «наверху» как недостаточно энергичная, что и нашло в скором времени свое отражение в п. 4 нелепого обвинения, выдвинутого против него по делу «Весна». Впрочем, абсурдность обвинений в то время ничего не значила.

Пробыл Александр Иванович в дожности начальника штаба СКВО недолго: 2 февраля 1931 года Г. Ягода лично подписал ордер на его арест, и спустя сутки Александр Иванович был арестован. В семейной переписке наступил длительный перерыв.

С начала 1930-х годов начался чудовищный по негативным последствиям кадровый разгром в Красной Армии и, в том числе, в Академии РККА. По разным (весьма приблизительным) оценкам, считается, что по так называемому делу «Весна» было арестовано не менее 3000 бывших царских офицеров, генералов и их сподвижников. Это была как бы генеральная репетиция перед большой чисткой 1937—1938 годов.

Организатором этого фальсифицированного дела считается мастер политических процессов и массовых чисток в РККА крупный деятель ОПТУ—НКВД Израиль Моисеевич Леплевский [61] Обвинен по стандартному обвинению «участник фашистского заговора в НКВД» и расстрелян 28 июля 1938 года на полигоне «Коммунарка». Не реабилитирован (Википедия). , действовавший при поддержке зампреда ОПТУ Ягоды.

Известность это дело получило с выходом в 1998 году книги украинского историка Ярослава Тинченко «Голгофа русского офицерства», впервые поднявшего эту тему. Часть документов, касающихся дела «Весна», была опубликована на Украине в двухтомном сборнике «Из архивов ВЧК, ОПТУ, НКВД».

Заслуживает внимания книга А.А. Здановича «Органы государственной безопасности и Красная Армия», где в одной из глав автор описывает агентурно-наблюдательное дело (АНД) «Генштабисты» и операцию «Весна».