Юрий Сафронов - Дневник Верховского

Примечательно, что 17-летнего королевича Александра Карагеоргиевича, во время его пребывания в Петербурге, тоже поначалу холодно принимали при императорском дворе, и директор Пажеского корпуса генерал от инфантерии Н.А. Епанчин не мог понять почему. Как известно, крестник императора Александра III королевич Александр прибыл в Пажеский корпус в конце августа 1905 года и долго не мог представиться Их Величествам, поскольку в столице происходило сильное революционное брожение. Наконец, 25 сентября в Петергофе был назначен прием у императора. Как вспоминал Епанчин, государь начал аудиенцию словами, что он желал бы узнать мнение Епанчина о королевиче. Положительный ответ Епанчина очень понравился императору, и он отнесся к докладу с большим вниманием, переспрашивал, задавал вопросы, входил в подробности, явно проявляя повышенный интерес к королевичу. В конце доклада Епанчин сказал государю, что «один из признаков доброго сердца и чистой души — улыбка, а улыбка королевича, безусловно, говорит в его пользу» {86} 86 Епанчин Н.А. На службе трех императоров. М., 1996. С. 339. . Аудиенция самого королевича Александра продолжалась 45 минут, что показывало, насколько сердечно к нему относился Николай II. Когда королевич вышел из царского кабинета, то Епанчин заметил следы слез на его глазах, что свидетельствовало о сильном волнении, переживаемом после сердечной беседы с глазу на глаз 17-летнего юноши с русским монархом.

Возвратившийся в кабинет императора Епанчин заметил, что государь, имевший до того озабоченный вид, просветлел лицом. «Я с вами совершенно согласен, — сказал император, — королевич произвел на меня прекрасное впечатление, и улыбка у него такая хорошая, а мне про него говорили совершенно другое, и я очень рад убедиться, что это неправда; удивительно, как люди склонны говорить дурное о других, да еще без достаточных оснований» {87} 87 Там же. С. 340. .

В заключение император повторил уже данное ранее указание, чтобы Епанчин смотрел на королевича как на Его сына. Епанчин счел долгом оставить для истории подлинные слова Николая II: «Мне говорили про королевича такие гадости». Сказано это было, вспоминал Епанчин, с особым ударением.

Какие же гадости можно было говорить о семнадцатилетнем юноше? Даже слухи о причастности его отца короля Петра к убийству короля Александра Обреновича и его супруги королевы Драги не должны были никоим образом отразиться на отношении к королевичу. Как говорится, сын за отца не отвечает…

Интересно, что несмотря на благоволение русского императора к королевичу Александру, негативное отношение к нему других членов императорской фамилии оставалось. Вдовствующая императрица Мария Федоровна долго не принимала у себя королевича, ставя Епанчина в тупик таким отношением. Даже спустя 35 лет (в 1939 году), Епанчин так и не смог ответить на этот каверзный вопрос.

Великий князь Константин Константинович, вошедший в русскую литературу как поэт КР, пришел в замешательство, когда ему была сообщена просьба Епанчина принимать время от времени королевича. Даже родная тетка королевича, великая княгиня Милица Николаевна (сестра покойной матери королевича), супруга великого князя Петра Николаевича, с трудом согласилась принимать королевича (своего племянника) всего два раза, на новый год и на Пасху — каждый раз на 10 минут. Это было, несомненно, подчеркнуто-вежливое нежелание вообще принимать королевича.

Эта загадка с негативным отношением к королевичу при русском дворе так и не была бы никогда разгадана, если бы… не «Сербский дневник» Верховского!

27 февраля 1914 года А.И. Верховскии был на балу в Белграде, на котором присутствовал наследник сербского престола. Здесь он и услышал об одной «очень темной истории» с участием королевича. Как говорится, шерше ля фам… Речь шла ни много ни мало об организованном (якобы с ведома королевича) убийстве «конкурента», который влюбился и пользовался взаимностью одной бырыни, которая нравилась и королевичу. Верховскии, правда, отнесся тогда с сомнением к этой любовно-криминальной истории, но, видимо, именно она и могла послужить еще в 1905 году основанием для негативного отношения к королевичу Александру.

Александр Карагеоргиевич поступил в Пажеский корпус осенью 1905 года, откуда несколько ранее, весной того же года, за два месяца до производства, был отчислен фельдфебель камер-паж императора Николая II Александр Верховскии. Королевич Александр еще проходил обучение, когда подпоручик Верховскии вернулся с Русско-японской войны, награжденный Знаком Отличия Военного ордена Св. Георгия. Можно представить себе такую сцену, когда при случайной встрече (где-нибудь на Невском проспекте) паж и будущий король Югославии Александр I Карагеоргиевич первый отдавал честь подпоручику Александру Верховскому, с которым летом 1914 года у него, волею судеб, состоится встреча в Белграде, на балу Впрочем, чего только на свете не бывает!

Поиски виноватых в развязывании Первой мировой войны начались тотчас после октябрьского переворота 1917 года. Советским правительством началась публикация тайных договоров правительства Императорской России и союзников по коалиции. Кажется, что такие действия не имели аналогов в мировой истории.

Уже 10 ноября 1917 года на страницах «Известий» были обнародованы первые документы из секретных материалов архива бывшего Министерства иностранных дел. «Приступая к опубликованию секретных дипломатических документов из области внешней политики царизма и буржуазных коалиционных правительств, мы выполняем то обязательство, которое приняли на себя, когда наша партия находилась в оппозиции… — говорилось в заявлении Наркоминдела. —Русский народ и с ним вместе народы Европы и всего мира должны узнать документальную правду о тех планах, которые втайне ковали финансисты и промышленники совместно со своими парламентскими и дипломатическими агентами…» {88} 88 Ирошников М.П., Чубарьян А.О. Тайное становится явным. М., 1970. С. 48. . В опубликованных документах содержались сведения в т.ч. и о Балканских странах, где переплетались интересы великих держав, где развивалось соперничество и самих балканских государств — Сербии, Болгарии и др. Россия намеревалась использовать складывающийся в 1911 году балканский союз для ослабления германо-австрийского влияния на Балканах и усиления там позиций России. Образование Балканского блока затрагивало интересы настолько большого числа государств (и великих, и малых), что переговоры проходили с огромным трудом. Дипломаты Болгарии и Сербии разъезжали из Белграда в Софию и обратно. В Вене, Стамбуле, Петербурге, Лондоне, Париже и Берлине устраивались бесконечные консультации, выдвигались территориальные претензии. Наконец, после многочисленных переговоров и дипломатической переписки 13 марта 1912 года сербо-болгарский договор был подписан. Статьи 1 и 2 договора предусматривали, что Сербия и Болгария обязывались прийти на помощь друг другу в случае нападения на одну из стран третьих держав или в случае попыток занять какие-либо территории, находящиеся в момент подписания договора под турецким господством. В договоре имелись и секретные приложения о том, что Сербия и Болгария в подходящий для себя момент будут готовы напасть на Турцию. «Это нападение, правда, обусловливалось предварительным согласием России. Секретное приложение определяло также условия раздела тех территорий, которые и Сербия и Болгария рассчитывали приобрести. Английское и французское правительства заявили о своем одобрении договора» {89} 89 Ирошников М.П., Чубарьян А.О. Указ соч. С. 66, 67. .