Игорь Родин - Батальон смерти

Второй раз за этот день я неожиданно встретилась со здравомыслящими солдатами и к Дарье Максимовне приехала в приподнятом настроении. Пробуждение русского солдата началось!

Прежде чем отправиться в ту ставшую для меня роковой поездку с поручением, я оставила в Петрограде все свои боевые награды – медали и кресты. Теперь, заняв немного денег у мадам Васильевой, я поехала за ними в Петроград. Вагон поезда до отказа заполнили солдаты – набралось человек полтораста. Но эти солдаты уже не были теми головорезами, подстрекателями и жаждущими мести негодяями, как два месяца назад. Они уже никому не угрожали, ничем не хвастались. Вновь начинала проявляться свойственная им душевная доброта.

– Госпожа Бочкарева, присаживайтесь сюда, пожалуйста! – пригласили они, освободив для меня место.

– Спасибо вам, товарищи, – ответила я.

– Ну нет, не называйте нас больше товарищами. Это оскорбительно теперь. Товарищи-то драпают с фронта, а германцы угрожают Москве, – заметил кто-то из них.

Я чувствовала, что нахожусь среди друзей. Именно за это чувство братского единения и полюбила я всем сердцем русского солдата. Нет, не товарищество, столь громко провозглашаемое большевистскими агитаторами в манифестах и прокламациях, а святое солдатское братство сделало три года пребывания в окопах самыми счастливыми в моей жизни. Прежний дух солдатского братства снова витал в воздухе и объединял нас.

Но все выглядело слишком хорошо, чтобы быть реальностью. После кошмара революции и террора это воспринималось как сон. Солдаты на самом деле проклинали большевизм, поносили Ленина и Троцкого!

– Что же произошло? – спрашивала я. – Почему теперь вы так здраво обо всем толкуете?

– Да потому, что германцы идут на Москву, а Ленин и Троцкий не хотят и пальцем пошевелить, – был ответ. – Тут один солдат убежал из Киева и прислал телеграмму, что германцы хватают русских и угоняют в Германию, чтобы помогать немцам воевать против союзников России. Ленин и Троцкий говорили нам, что союзники России – наши враги. А теперь мы видим, что они наши друзья.

Другой солдат, побывавший дома в отпуску, рассказывал, как отряд вооруженных красногвардейцев совершил налет на его деревню средь бела дня и отнял у крестьян весь имевшийся у них хлеб, добытый по́том и кровью, и теперь они умирают от голода.

– Люди везде голодают, – заметил один солдат, – и потому идут в Красную гвардию. Там они по крайности получают еду и оружие, чтобы грабить людей. Вот и получается: чтобы уцелеть, надо вступать в Красную гвардию.

– Но почему же вы ничего не предпринимаете? – спросила я. – Повсюду люди возмущаются, но ничего не делают, чтобы освободиться от этого ярма.

– Мы не раз требовали отставки Ленина и Троцкого. И на многих выборах против них голосовало подавляющее большинство народа. Но они опираются на Красную гвардию и остаются у власти вопреки воле народа. Крестьяне почти все до одного против них.

– Тем более вы должны действовать, – сказала я. – Надо же ведь что-то делать!

– А что? Скажи нам, что? – заинтересовались некоторые солдаты.

– Да хотя бы, например, собраться всем вместе и восстановить фронт! – предложила я.

– Мы бы не прочь, но у нас нет никого, кому можно было бы доверить командование. Все добрые люди воюют друг с другом, – возражали они. – Кроме того, понадобится оружие и еда.

– Но вы только что сказали, что союзники – наши друзья. Представьте себе, что мы попросим их прислать вооружение и провизию, а также помочь реорганизовать фронт. Будете ли вы тогда готовы снова воевать против германцев? – спрашивала я.

– Да, – отвечали одни, – будем.

– Нет, – говорили другие. – А что, коли союзнички придут в Россию и обманут нас, как германцы, а?

– Ну что ж, вам придется тогда выбрать своего представителя для переговоров с союзниками и договориться с ними, что мы будем воевать, пока не разгромим врага и не положим конец войне, – предложила я.

– Но кого же выбрать главным? – наседали солдаты. – Все наши начальники разделились и враждуют. Некоторых считают монархистами. Про других говорят, что они эксплуатируют трудовой люд. А есть еще и такие, которых объявили германскими агентами. Где найти человека, который не принадлежал бы ни к одной из партий?

– А что, если бы я взяла на себя командование и стала вашим вожаком? – осмелилась я спросить. – Вы пошли бы за мной?

– Да! Да! – закричали они. – Мы можем тебе доверять. Ты сама крестьянка. Но что бы ты могла сделать?

– Что бы я сделала? Вы видите, что эти мерзавцы разрушают Россию. Германцы же захватывают все, что можно прибрать к рукам. Я бы попыталась восстановить фронт!

– Но как? – любопытствовали они.

И тут впервые у меня возникла мысль отправиться за помощью в Америку. Мы уже все знали, что Америка теперь стала одним из союзников России.

– А что, если я поеду в Америку просить помощи для нас? – предложила я.

Солдаты разразились хохотом. Америка так далеко от России и так чужда русскому крестьянину. Солдатам мое предложение показалось нереальным, невыполнимым. Правда, возражение у них было только одно.

– А как же ты туда доберешься? Ведь большевики и красногвардейцы тебя из России не выпустят, – говорили они.

– Ну, а если все же доберусь туда и до других союзников тоже, – настаивала я, – а потом вернусь с армией и снаряжением, вы тогда присоединитесь ко мне и приведете с собой всех своих товарищей?

– Само собой, присоединимся! Еще бы! Ты ведь неподкупная! Ты наша! – кричали они.

– В таком случае еду в Америку! – твердо заявила я, тут же решив непременно ехать.

Солдаты никак не хотели мне поверить. Когда мы прибыли в Петроград и я душевно распрощалась с ними, провожаемая добрыми напутствиями, то не забыла наказать им, чтобы они исполнили свое обещание, когда услышат о моем возвращении из чужих стран с войсками.

В Петрограде я пробыла всего лишь несколько часов и не пошла к генералу X. Забрав свои боевые награды у приятельницы, я повидала только немногих из своих знакомых и рассказала им о серьезном повороте в настроениях солдат. Все они радовались.

– Слава Тебе, Господи! – восклицали они. – Уж если солдаты начинают прозревать, значит, Россия будет все же спасена.

После обеда я села в поезд, отправлявшийся в Москву. Как обычно, большую часть пассажиров составляли солдаты. Я внимательно слушала их разговоры и споры, но на сей раз предпочла не вмешиваться, потому что среди них было много большевиков, а мне не хотелось до времени раскрывать свои планы. Слышала, как многие ругали Ленина и Троцкого и все выражали готовность идти на фронт сражаться с германцами. Один парень вдруг спросил:

– А как вы станете воевать с ними без командования и без организации?