Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙI

1) в Японии уже не могут сказать, что Русская Церковь бесплодна; если кто из протестантских миссионеров и дерзает (как я видел в книжке) выразить эту хулу, то с оговоркой, что в Японии — это, мол, особенное;

2) католический патер, клевеща, что «Русская Духовная Миссия в Японии есть доказательство, что Россия хочет покорить Японию, ибо–де нигде нет русских духовных миссий», тем самым заявляет законность и благовременность образования Японией нашей Миссии, ибо пора–де и нам начинать! Значит, начало здесь — не такая вещь, которую бы легкомысленно позволено было бросить, уехав в Россию. И прочее. И прочее. И прочее. И прочее. Итак, дай же, Господи, терпения и благодушия! А они нужны. Стоило бы рассказать здесь подробно — вчерашний разговор с Накаи и сегодняшний с о. Ниицума, да спать очень хочется; авось не уйдет из памяти для назидания.

6/18 апреля 1889. Великий Четверг.

Бедные протестанты! Вечно они вздорят между собой, и никак не могут прийти к соглашению, при всем своем добром желании того. Предмет спора все один и тот же: законное ли и угодное Богу было их разделение на секты или нет? Словом — о «единстве» своем, которого никак не могут открыть, при всей своей изобретательности. И здесь вот несколько месяцев шел в «Japan Mail» переполох — о «сектарианстве», которое оправдывал D-r Е, американский методист, и «единстве», которого требовали разные его противники, — пока, наконец, редактор сегодня отказался более печатать о сем предмете, — значит, как и всегда, дело осталось спорным. Но — невиноваты они в своем заблуждении — не их оно, а унаследованное от их матери — Католической Церкви. И жаль их, бедных. Но кто же должен придти к ним на помощь? Кто должен сказать: «Время тебе, Петр, обратиться, — поле твое настало?». Ибо и к нам относится пророчество Спасителя, что «некогда Петр обратится», — они плоть от плоти Церкви, считающей себя по преимуществу, Петровою. Кто, как не Православная Церковь? И пора ей выйти из страдательного положения. Она — мать детей Божиих, — что же она смотрит равнодушно, как дети блуждают по дебрям и делаются добычею диких зверей? Или бессильная она? Нет уж, теперь нельзя этого сказать о ней. Ну что, например, делают все заграничные наши священники? Кое–кто делает нечто весьма малое, а в совокупности — ничтожное на послугу Церкви, но большинство — ничего. Отчего бы не назначить им обязательного дела миссионерского? На первый раз, например, перевести нашу лучшую учебную богословскую литературу на английский, французский и немецкий языки. Так дана будет возможность всем желающим за границей знакомиться с Православной Церковью. Потом — изучить основательно религиозное состояние страны — там, где кто живет, — все богословские вопросы — со всех сторон, и подготовиться разбирать и опровергать их. Когда это будет сделано, то есть литература и люди подготовлены, тогда открыть Собор, — не Вселенский (куда, — у нас его боятся, как Бог весть чего?), а конференцию, на которую и пригласить всех желающих единения, католиков и протестантов. Последних, конечно, множество найдется. В основание совещания положить, что национальности не затрагиваются (ибо гордость мешает Западу больше всего), а должно быть оставлено нерушимым только прямо божественное, ибо–де да не помешает вам гордость заимствовать от России, ибо здесь русского ни на йоту, и прочее, — можно быть уверенным, что немалое число протестантов присоединится к православию. А тогда уже будет легче: свои своих скорее убедят и привлекут. Чрез лет семь–восемь повторить конференцию, там еще и так далее, — и всякий раз, конечно, православный невод будет втаскивать немало рыбы — это и будет настоящее служение «соединению всех», о чем мы всегда молимся. Чего проще и легче? Собраньям хорошо быть, например, в Киеве. Кому политические препятствия помешают быть на Соборе, — Бог с ними, в следующий раз милости просим. Да что смотреть на политику в этом деле? Как сказал Гамалиил: если это было от Бога, то ничто не помешает ему. А оно разве не от Бога? И как уже протестантский мир назрел для сего! Сколько у них наклонности к миру и любви, — только на почве стоят сырой! Святейшему Синоду иметь бы комитет, хоть из двух лиц, для заведывания всех вышеозначенных, как и вообще заграничным миссионерством. Мне кажется, если будет после Преосвященного Исидора первенствующим членом нынешний Московский Митрополит Иоаннский, то вышеозначенное может осуществиться, особенно если Обер— Прокурором будет тот же Константин Петрович Победоносцев.

7/ 19 апреля 1889. Великая Пятница.

Хорошо бы состояться вышеозначенному Собору в 1899 году, чтобы в 20–е столетие перейти с зачатками «соединения». Инициатива непременно должна принадлежать Православной Церкви; ибо католичество, вероятно, на первый раз совсем будет устраняться от этого дела по гордости и закоснелости; из протестантов более всех расположены к единению епископалы, но они не начнут хотя бы по чувству неуверенности в своей пользе. Изволь трезвонить и собирать собрание для зрелища, како сам же будешь конфузиться! Хоть бы по этой человеческой слабости Англиканскую Церковь нужно деликатно устранить от обязанности полагать начало. Итак, нам нужно начинать. Но, Боже, на подъем–то мы тяжелы! Как это, да как, да что будет, да… — да… и да…! И конца нет призракам препятствий! Господи, дай русскому духу силу побороть эти химеры.

9/21 апреля 1889. Воскресенье.

Пасха.

Не доразвились еще мы, извилин в мозгу не наросло что ли достаточно, чтобы русская душа проявила свои широкие качества. Да и где же было? В сук мы росли доселе: материальную силу должны были копить, чтобы справиться с монголами, поляками, немцами, турками; а на борьбу с нашими суровыми климатическими условиями также нужна сила тела; ну и богаты мы этою силою; боятся нас, точно медведей, — нужно отдать нам справедливость; зато душою — куда бедны мы! Вот разом получаются: наш Синодальный журнал «Церковные Ведомости» и академический «Церковные вести» и протестантский, из Лондона, «Christian World», — какой–то плюгавой секты — «конгрегациалов», орган, — но что за разница? Что за бедность, убожество наших высоких органов в сравнении с этим дрянным на Западе изданием! Там действительно целую неделю можно брать в руки номер и ворочать с пользою (сколько ума, сколько блесток!), — здесь в час просмотришь до объявлений, и тут — что за блядство! Ну хоть бы это смешное празднование воспитанниками в Санкт— Петербургской Духовной Академии своих годовщин! Шестьдесят лучших духовных умов Петербурга, с Янышевым во главе, собрались, и — что сказали? Что сделали? Они скажут: «Много», — а с точки зрения — на шаг дальше — смешно, и больше ничего, — грустно еще разве. Точно взрослые дети собрались пробоваться бессодержательной или самовосхвалительной болтовней. —