Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙI

Вечером, с шести часов, отслужили всенощную; образ украшен большой гирляндой из роз. Пение — очень понравилось; совсем оригинальное; стоят по стене шесть певиц, каждая держит в руках развернутую книгу обихода, несколько певиц и один маленький певец стоят еще глаголем к тому ряду, без книг, должно быть не хвативших для них, но заглядывают в ноты также — и все хорошо поют во всем не так, как в нотах — даже и узнать напева нельзя; напев вышел вполне новый, несколько грустный; но все так хорошо спелись, что ни одного повышения или понижения не делают врозь — все голоса постоянно звучат самым правильным унисоном; оттого и выходит пение очень странным, даже трогающим внушающим молитвенный дух; слушая его, у меня родилось колебание — нужно ли слать сюда учителя, не лучше ли оставить так? Пусть образуется своеобразный напев — зачем заковывать пение в одну форму!

Итак, не буду настаивать: пришлют они сами кого в Токио поучиться правильному пению — ладно; или попросят учителя из Миссии — дадим, нет — пусть остаются при своем оригинальном напеве.

После службы, с восьми часов, должна была начаться проповедь для язычников; началась с половины девятого; сначала говорил катихизатор Симеон Огава — говорил бойко и неглупо; только примеры очень разводит, так что мысль теряется, о чем говорит; говорил на тему «Не здоровые требуют врача, а больные», — и выходило объяснение телесных болезней и подобное; это называется «нагано хети Дании». Слушателей собралось, с мальцами, пробивающимися всегда вперед и засыпающими или уходящими во время проповеди, человек 60–70; серьезно слушающих язычников было человек двадцать; я говорил обычную начальную язычникам; в конце еще о том, что христианство необходимо для благосостояния и прочности японского государства, а не наоборот — не вредит оно государству, как многие ныне зря болтают. Продолжалось все до половины двенадцатого.

Катихизатор Семен Огава, к сожалению, мало учен; это особенно бросалось в глаза ныне при богослужениях, утреннем и вечернем; о. Никита указал ему читать на часах на шестипсалмии псалмы, доселе не читанные им, и Семен едва плел по книге — Псалтыри; на шестипсалмии нужно было сказать о. Никите: «Говори ектению», чтобы прервать мычанье и заиканье Семена на каждой строке. Впрочем для сего места Семен должен быть совсем достаточен, ибо основал Церковь, и благодать Божия, видимо, помогает ему. В подряснике, с преогромной тростью в руках и огромными темными очками на щеках вместо глаз, которыми он до сердитости солидно смотрит выше очков — он положительно живописен.

24 мая/5 июня 1892. Воскресенье.

Праздник Сошествия Святого Духа.

Вакимаци — Токусима.

С половины девятого — обедница и проповедь о Сошествии Святого Духа и христианской ревности — огня, возжигаемом в душе сошедшим в виде огненных языков Святым духом. Приложение к христианам — резкое убеждение, чтобы они 1) соблюдали воскресный день, 2) жертвовали на покупку земли под Церковь и постройку Церкви; они, будучи зажиточными или даже богатыми, до сих пор, как нищие, побираются от русских братий; даже за катихизаторскую квартиру и церковный дом платят за них русские, как им не совестно! И так далее. Посмотрим, выйдет ли прок из такого резкого обличения. Потом собрались все в доме Иоанна Огата, чтобы снять фотографическую группу; отсюда мы с о. Никитой прямо отправились в путь, провожаемые под дождь большинством братий и сестер в тележках до реки.

В Токусима прибыли в шестом часу вечера (12 ри от Вакимаци). Катихизатор Гавриил Ицикава с одним сицудзи встретили за милю; в доме церковном собраны были, кажется, все наличные здешние христиане. Переодевшись, отслужили всенощную, потом сказано поучение; по метрике исследована Церковь; состояние невеселое: 130 крещено; из них 16 померло, 28 — в разных других местах; о многих из сих прямо известно, что потеряли христианское чувство; восемь — неизвестно где ныне; 31 охладевших — здесь, из них человек 12 даже «дзёмей», то есть потребовавших вычеркнуть их из церковного списка; это было, когда здесь катихизатор Хацисука перессорился с другим катихизатором, стариком Дамианом Камей, и произошло разделение и смущение между христианами. Несчастные охладевшие совсем заброшены; этот беспечный катихизатор Ицикава почти всех их и в глаза не видал; даже из наученных им и крещеных недавно двое уже успели выступить в этот разряд. Сделано наставление, чтобы он постарался собрать сих заблудших овец Христовых; но мало надежды на него.

Итак ныне, за выключением итога означенных 83, остаются в Церкви только 47 душ с детьми. — Сицудзи два; есть и гиюу, да что в них проку! Собирают деньги на постройку Церкви — и уже собрали немного больше одной ены! Христиане каждое второе воскресенье в месяц имеют собрание «Синва–квай», и нем присутствует до четырех — пяти человек! — Правда, к богослужению, если катихизатор говорит правду, собирается довольно много, сравнительно с некоторыми другими Церквами, именно в субботу средним числом 19, в воскресенье 22–25. Поют очень хорошо и большим хором; прежде пели совсем зря, как и в Вакимаци, по словам о. Никиты; ныне почти совсем правильное нотное пение; научила Надежда Какехаси, жена катихизатора, дочь о. Матфея Кангета, живя здесь последнее время с матерью мужа. Так–то полезна Женская школа для Церкви!

Так как христианки здесь до сих пор не имеют фудзин симбокквай, то убеждал их завести, рассказал о служении святых жен Христу, Апостолам и дальше Церкви; решили тотчас же завести, и завтра будут избраны говорящие на первое собрание, имеющее состояться в третье воскресенье сего месяца.

Сюда пришли два письма о. Сергия Глебова с описанием беспорядка в Семинарии и новым извещением, что весь второй курс просится вон из школы — из–за того, что преподаватели и духовники не присудили четырех учеников, на которых они жаловались, к исключению. Возмутительная наглость учеников! Дети ходят сделаться отцами, а отцов обратить в детей, себе послушных! Решил написать о. Сергию, чтобы уволил всех, если не послушаются вразумления.

25 мая/6 июня 1892. Понедельник.

Святая Троица.

Токусима.

С десяти часов обедница, поучение, отпевание и вместе панихида, то есть — на ектениях, после двоих вновь умерших поминали и прежде отпетых — поучение, преимущественно направленное к присутствовавшим язычникам, родным покойника, — За обедницей приобщены запасными дарами новокрещенные сегодня утром шесть человек. — С крещением, начавшимся в семь часов, богослужение сегодня продолжилось до одного часу пополудни. Христиан, особенно христианок, было довольно много. С третьего часа начали посещение домов христиан и кончили в седьмом часу — всего посещено домов четырнадцать; христиане наполовину — служащие чиновники, особенно бедных видели дома два. — Отсюда, из Токусима, имеются ныне на службе пять катихизаторов: Лука и Даниил Хирока, дети многосемейного чиновника здесь, Симеон Огава, Петр Какехаси, женатый на Надежде, дочери о. Матфея Кагета, ныне живущей здесь для попечения о матери мужа и брате–идиоте; у бедной, кроме печали о разлуке с мужем, ныне еще большая печаль: недавно единственный ее ребенок помер; Петр Такеици, сын протестанта епископальной секты, здесь держащегося, однако, протестантства, по–видимому, только из–за жалованья: ему платят сколь–то за то, что дает у себя место для проповеди и молитвенных собраний; тут же стоят скамейки, в месте грязнейшем, производящем впечатление дрянненькой маленькой школы; на вопрос: «Сколько здесь вашей секты?» — «Восемьдесят человек», — говорит старик — «Сколько собираются молиться?» — «Шестьдесят», — отвечает. «Все врет», — говорили потом наши христиане, соседи, знающие положение дела, — «Наполовину или больше преувеличивает». Старик — сына своего, ныне нашего катихизатора, отпустил в православие, жену тоже, детей, — а их у него шесть человек, кроме старшего, всех крестил в православие; сегодня крестились дочь и маленький сын. Живет здесь еще жена помершего нашего катихизатора Павла Накакоодзи, у родных своих; просили помочь ей, пока выйдет замуж — дал по две ены в месяц, ибо муж много послужил Церкви: Церковь в Сеноо, например, дело его усердия, хотя он почти все время там лежал в параличе, проповедуя или лежа, или приподнятый до сидячего положения; его и прах там покоится; сын же в Токио и будет воспитан Церковью.