Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙI

После службы была проповедь, на которую беспрерывно входили по одному–два язычники и мешали тем. В десять часов отвели нас с о. Федором ночевать в деревенскую гостиницу. Ночь была очень холодная, хотя ясная.

29 ноября/11 декабря 1892. Воскресение.

Цицибу.

Утром, в девять часов, назначена была обедница, но никто не пришел к этому времени; к половине одиннадцатого собралось несколько христиан, и тогда начали. После обедницы отслужили панихиду, потом было очень длинное слово, кончившееся во втором часу наставлением учредить мужское и женское собрание с «кооги», которое сейчас же и было учреждено. Здесь взрослых мужчин 13, женщин 10, последние почти все безграмотные, но с помощью катихизатора и они могут готовить «кооги», пример чего указан был в христианском селении Арикава, близ Хакодате.«Кооги» назначены здесь у мужчин по два раза в месяц, ибо до конца четвертого месяца крестьяне имеют очень много свободного времени; у женщин по разу в месяц, ибо им по безграмотности трудно готовиться.

Пообедавши тем, что принесено было с постоялина, мы отправились посетить нескольких христиан, а также нескольких охладевших, которые предуведомлены были и изъявили желание видеться со мной.

В Минано, через речку, были у одного христианина и одного охладевшего — Пахомия, другой не пожелал видеться. У Пахомия иконы нет — сдал прежде в Церковь; дети совсем язычники; обещал он вперед ходить в Церковь. — В Куроя были у Василия Сидара; самый зажиточный из христиан, дом с довольно опрятными комнатами, около дома озерцо с карпами, из которых двух — живых, он принес мне в церковный дом, но я отказался воспользоваться ими, велел возвратить их в обиталище. В Маеда посетили больного Афонасия, сицудзи и самого усердного их здешних христиан. В Оофуци зашли в два дома охладевших — оба обещались отныне возобновить свои добрые отношения к Церкви. Вообще, заявления христиан об охладевших (рейтан) нужно всегда принимать с большою осторожностью; например, это селение — Оофуци, даже не было поставлено в число селений, где есть христиане, оказывается, что из одного дома не ходили в Церковь потому, что хозяин — Феодосий, повздорил с кем–то из христиан; все в этом доме тотчас же назвали свои христианские имена, приняли благословление и сказали, что молятся, хотя икону прежде вернули в Церковь; младенчествующие христиане, самое ничтожное обстоятельство может расстроить их, как ребенка самая малая причина — сделать больным; другие же христиане, сами тоже младенчествующие, тотчас устраняют их из верующих; к сожалению, и катихизатор с священником — тоже юные христиане, мало оказывают участия к сим заболевшим душою. Другой охладевший в Оофуци, женатый на сестре Павла Хирагуци, но его словам, и не думал терять христианского чувства; не ходит же в Церковь просто потому, что не на кого дом оставить; дом же торговый, стоит на большой дороге.

С семи часов вечера началась проповедь для язычников в доме одного язычника же, по соседству с церковным домом; в последнем нельзя устроить по темноте его. Собралось человек до 200. Сначала говорил катихизатор Андрей Икеда — и так плохо, что я в отчаянии был: ни мыслей, ни дара слова, плел совсем бессвязную путаницу, в первый раз слышал такого дрянного проповедника. Не знал я его, ибо из школы в Коодзимаци; человек он, видимо, хороший, но проповедник из рук вон, только в такой глуши, как здесь, можно еще быть ему. — На проповедь, между прочим, пришли учителя местной школы, и все время, пока не ушли, мешали — смеялись, громко говорили; уже с половины моей проповеди и при помощи строгих выговоров о. Федора установилась тишина.

О. Федор Мидзуно оказывается, при ближнем ознакомлении с ним в совместном путешествии, гораздо лучшим, чем я думал о нем: заботлив о Церкви, распорядителен: умен в слове, умнее не только о. Семеона, но и о. Фаддея.

В одиннадцатом часу ночи вернулись ночевать на постоялин. Ночь была такая холодная, что вода в комнате замерзла, и я ныне, в пятом часу утра, записывая сие, едва вожу по бумаге окоченелыми пальцами.

30 ноября/12 декабря 1892. Понедельник.

Цицибу. Кооносу.

Утром собрались братия в гостиницу проститься и проводить. В восемь часов спустились вниз на дорогу, где, дождавшись идущего из Оомия (2 1/2 ри от Обасира) дилижанса, сели в него и пустились в обратный путь из Цицибу–кёоквай. Бедная Церковь Цицибу! Нигде не видал я таких грязных по наружности христиан, такой жалкой внешности, да такой опущенности внутренней; все растрепанные, грязно и бедно одетые, с водой точно незнакомые; катихизатор под стать Церкви — самого бедного внутреннего содержания. Но и это уже Божия Церковь; имя истинного Бога и здесь возносится. Итак, нужно заботиться и о сем месте. Да сохранит Господь его и умножит число христиан, и в них истинно христианскую ревность и добродетели!

7 1/2 ри до Ходзёо, где начинается железная дорога, проехали до одиннадцати с половиною часов. В два часа прибыли в Кооносу и заняли комнату в гостинице, где ныне и чертится сие, в ожидании прибытия христиан.

Пришли христиане — двоих привел о. Фаддей Мидзуно и принес метрику; но она оказалась непригодною для уяснения статистики сей Церкви: в ней обозначено крещеными 12 мужчин, женщин не записано ни одной, хотя и они были крещены здесь; многих крещеных мужчин также не обозначено. По исповедной росписи у о. Мидзуно значится здесь 21 христианин, в 12 домах, (но его роспись тоже не полна); налицо здесь 14 христиан, в 8 домах.

Первым по времени из здешних верующих Фома Гамоо, цирюльник, крайне обеднел, пустившись вместе с бывшим здешним катихизатором Павлом Хатада в какие–то аферы; дом продал; сам ныне цирюльничает где–то на стороне, а здесь семья — в крайне бедственном положении; дом его купил бывший его подмастерье Василий Фукусима, ныне там хранятся церковные иконы и книги, и Василий, кажется, хороший христианин, только жена его еще прибывает в язычестве. Есть здесь некто Яков Хаяси, учитель, епископал–протестант, но просящийся в православие; жена его Марфа, по профессии повивальная бабка, очень усердная православная христианка. Прочие христиане здесь усердия не являют, ибо везде по одному в доме, семейства же некрещеные, или дети нисколько не знают молитв; у Луки Накасима, зажиточного торговца рисом, жена Евдокия — благочестивая, сам он — охладевший.

Вида Церкви в Кооносу нет. Христиане на молитву не собираются, никакого другого заведения церковного не существует. Долго здесь не было катихизатора; священник же редко заглядывал; так и вышло, что Церковь совсем упала; а была когда–то, особенно при покойнике Иосифе Асано, хорошей Церковью; оттого снабжена была иконами, богослужебными и для чтения книгами, что все ныне остается без употребления.