Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙII

29 мая/10 июня 1897. Четверг.

О. Павел Сато рассказал следующее: «Семь лет тому назад один наш христианин здесь, в Токио, Иоанн по имени, рассорившись с своей женой, просил меня позволить ему развестись, — подозревает–де ее в прелюбодеянии. Я не позволил, почему он ушел к католикам; там, однако, не долго был, — вернулся в православие, но уже женатый на другой». Оба ныне, муж и его новая жена, хорошие христиане; и Господь с ними! Пусть себе пребывают в Церкви. Но прежняя его жена, по–видимому, действительно была виновна в прелюбодеянии, когда он жаловался на нее; после того, как он оставил ее, она пошла жить с человеком, к которому Иоанн приревновал ее, и даже прижила с ним ребенка. Ныне она давно уже бросила и сего и живет языческим законным браком с одним язычником; веры она, однако, не забыла, а, напротив, ревностно побуждает и своего нового сожителя слушать вероучение, почему сей ныне уже достаточно научен, чтобы принять крещение, которого он и просит. Так, спрашивает о. Павел:

— Можно ли крестить его?

— Если он искренно того желает, отчего же нельзя? Если б его жена и виновата была, он в том не участник.

— Но вместе с тем и она просит таинства покаяния и причастия.

— Теперь ей этого позволить нельзя. Кто нам поручится, что она не убежит к четвертому? Пусть несколько лет честно поживет с нынешним своим мужем, пусть приживет детей с ним; пусть вполне докажет, что сделалась честною христианкою, тогда можно разрешить ей участие в таинствах.

Марк Сайкайси, профессор Семинарии, сын диакона в Мориока, Иоанна, приходил получить благословение на брак с дочерью о. Петра Сасагава, в Сендае; ему почти тридцать лет, ей двадцать два года. Господь да благословит!

30 мая/11 июня 1897. Пятница.

Учеников все больше и больше убывает: один в какке лежит почти без движения, другой с головными болями тоже, третий сейчас приходил и горько плакал (Василий Окуяма): по болезни головы заниматься не может, но и домой возвращаться не хочет, не выдержав экзамена. Бедные мои! Сердце надрывается, глядя на них!

Илья Танака, бывший сумасшедший, напротив, выздоровел. Очень разумное письмо прислал мне по–русски; доктор же его свидетельствует, что он вполне оправился и может продолжать занятия. Я написал ему, что может вернуться в Семинарию.

Гордий Сиина, из Иркутской Семинарии, пишет, что ныне кончает курс Семинарии и намерен потом отправиться в Петербургскую академию, а по окончании курса в ней прибыть сюда служить по миссионерству. Мало вероятности!

31 мая/12 июня 1897. Суббота.

О. Павел Сато о Петре Ока, что ныне в младшем классе Катихизаторской школы:

— Многие удивлялись, что он попал в Катихизаторскую школу; ведь всем известно, что он сидел в тюрьме.

— Конечно, не желательно таких в Катихизаторской школе, и я долго отказывался принять его, но о. Сергий Судзуки, Оосакский священник, настоял, представив Ока чуть не святым ныне.

— А семейные обстоятельства его? Ведь он в разводе с женой.

— Вот об этом я не имел никаких сведений, и мне в голову не приходило искать их: Ока уже выдал дочь свою за катихизатора Фому Такеока и, вероятно, уже дед, — ужель и у него семейное дело в разладе?

О. Павел рассказал, Ока сам потом дополнил и поправил, и оказывается следующее.

В то время, как он сидел в тюрьме («по одному подозрению», — говорит он), жена его сошлась с язычником, и ныне живет с ним. Двое детей было у Петра с ней: одна дочь ныне за Фомой, другая, двенадцати лет, ныне живет у Фомы же, в Цуяма. Жена с язычником живет в Кобе. Жена эта еще дальняя родственница ему — дочь она Луки Танака, из Кодзима тоже, откуда и Петр Ока; сговорены они были в супружество родными еще в детстве; жили потом все время любовно. По всему этому не прочь Ока, по–видимому, опять сойтись с женой. Поставил он было вопрос о прелюбодеянии ее, но я вопросил его, бросил ли бы он камень в нее, сознавая свою собственную безвинность в сем отношении? Он тотчас же отрекся от сей роли. И советовал я ему употребить все старания, чтобы опять сойтись с своей законной женой; в Кобе он может действовать на нее чрез катихизатора Кирилла Сасаба, диакониссу Юлию Токухиро, также чрез о. Сергия, еще чрез своих родных; наконец, чрез детей своих; может и сам отправиться туда, если нужно. Во всяком случае, если он не уладит свое семейное дело, катихизатором быть не может.

Канун праздника Пятидесятницы; вечером был дождь, ибо теперь «ньюбай», и в Церкви из города почти никого не было. Пение, особенно Девятую песнь до того растягивали, что теряется всякая гармония, и вместо содействия молитве нагоняется скука. Призывал поэтому после службы в алтарь Алексея Обара, заправлявшего правым хором, и уяснял, но едва ли выйдет прок: такта нет у них, нынешних регентов, начиная с Дмитрия Константиновича Львовского, который любит всегда так безобразно и скучно тянуть.

1/13 июня 1897. Воскресенье.

Праздник Пятидесятницы.

До Литургии трое крещены из прихода Канда. Литургию служили со мной три священника. О. Павел Сато говорил проповедь. На вечерне молитвы коленопреклонения я читал; но, слушая их, вероятно, мало понимают. Нужно переделать перевод, или даже упростить, — слишком уж многословно.

После Литургии зашел бывший в Церкви больной водянкой в груди русский инженер, с месяц тому назад прибывший из Владивостока и лечащийся ныне в госпитале у доктора Бельца. Воду у него выпустили, тем не менее на ладан дышит; на мой взгляд, теперь он ближе к смерти, чем когда приехал, но он говорит, что чрез десять дней кончит лечение как выздоровевший. И при всем том:

— Я к вам по делу, — говорит.

— К вашим услугам.

— Кто писал статью в японскую газету (не называя ее), знающий русский язык?

— Не знаю, о какой статье и о ком речь.

— Мне, видите ли, нужно переводчика, чтобы войти в сношения с здешними деловыми людьми. Три у меня дела: 1. соль поставить в такие места, где ее и за деньги нельзя добыть; хоть какое бы суденышко для того добыть; 2. место у меня есть для добывания золота; компанию надо образовать…

Третьего дела я не дослушал, посоветовал обратиться к переводчику в Посольстве, Судзуки, — тот–де знает людей. И печально, и досадно смотреть на такого. Сказать бы: «Вас через месяц–другой в этом мире не будет, вам ли затевать эти дела?». Не поверит, — обидится, или осердится; к благочестию, по–видимому, не воспитан: удивился, что сегодня цветы в Церкви, — должно быть, не знает, что в Духов день в обычае это.

Был еще после Литургии Николай Яманобе, метеоролог из Саппоро; очень хвалил состояние тамошней Церкви. Но делал и практический намек:

— Правительство отводит земли там всем желающим, но с условием, чтобы они тотчас же были разработаны. Хорошо бы и Церкви получить такую землю.