Николай Японский - Дневники св. Николая Японского. Том ΙII

2/14 октября 1897. Четверг.

О. Игнатий Мукояма пишет, что катихизатор в Хиросима, Лука Кадзима, — и прежде от параличного поражения едва ходивший, ныне совсем без движения лежит. Бедный! Жаль и его, жаль и Миссии: опять большое вдовое семейство — на ее плечи ляжет; а, как видно, скоро конец будет страданиям Луки.

Был Dr. Christlieb; отказался я писать для их Appendix историю Миссии на том основании, что сам не знаю никакой ее истории.

Основана Миссия в 1870 году, и с тех пор вот доселе все шло так тихо, так незаметно, что не на чем остановить взгляд, как стоящем внесения в историю. Итак, пусть, если хочет, сделает краткую заметку в своем Appendix, что Православная русская миссия учреждена, мол, в 1870 году, и за этим приведет статистику ее из листа Loomis’a, который Christlieb сказал, что имеет.

3/15 октября 1897. Пятница.

О. Игнатий Мукояма пишет, что в Цуяма за ним постоянно следила полиция, и полицейский переодетый сыщик пришел к катихизатору Фоме Такеока расспрашивать о нем; Фома отвечал робко и нерешительно, — что слышал о. Игнатий из другой комнаты. О. Игнатий вышел и сам стал говорить с полицейским; тот записывал его слова и кончил тем, что совершенно убедился в безопасности Отечеству от проповеди, по–видимому, иностранной, и сам возгорелся желанием слушать ее. — Странная, однако, подозрительность. Не впервой па нее жалуются священники; конечно, она только провинциальная: в Токио полиция умнее и знает, что от Миссии Японии опасаться нечего.

Из Хацивоодзи катихизатор Георгий Мацуно извещает, что христиане семьдесят ен истратили на устройство и украшение молитвенного дома; принимая во внимание недавний пожар, от которого они очень много потеряли, нельзя не сказать, что это свидетельствует о их большой христианской ревности. Просят они икону Воскресения Христова и святых Апостолов Петра и Павла, также книг; все будет исполнено.

Катихизатор в Кобе, Варнава Симидзу, очень трогательно описывает последнее время жизни, болезнь и кончину диакониссы Юлии Токухиро. Чтобы проповедывать на своем иждивении, она изучила акушерское искусство и получила диплом на акушерку, но — чрез несколько дней после этого и слегла, чтобы уже не встать. Больная, она всем посещающим ее говорила только о Христе, убеждая твердо хранить веру в него, и умерла истинной проповедницей, удостоившись принять и Таинство елеосвящения. Христиане очень усердствовали при ее погребении, истратив, кроме посланных от меня десяти ен, еще тридцать от себя.

Стефан Мацуока, из Фукуока на Киусиу, пишет очень хорошее письмо; Церковь там серьезно начинается: новые слушатели есть, прежние христиане усердны; описывает, между прочим, двух старух–христианок, которые положили, между обычными своими домашними работами, трудиться на Церковь, одна прачечным делом, другая шитьем носков, — и все, что зарабатывают этим, приносят в Церковь.

Илья Сато, катихизатор в Одавара, пишет нехорошее письмо о своем священнике Петре Кано, — что не любят его христиане, что есть причины.

по которым не любят; и просит вызвать в Токио, чтобы рассказать мне лично о сих причинах. Знаю уж! Вероятно, то же, что говорил мне Матфей Кометани об о. Петре. Впрочем, так как уже и катихизатор жалуется, то дело так оставить нельзя, а пусть благочинный о. Павел Савабе, — по возвращении из Хакодате, — отправится в Одавара и рассудит.

4/16 октября 1897. Суббота.

Утром отправлен в Хиросима, в помощь параличному Луке Кадзима, из Катихизаторской школы Авраам Енеяма, бывший некогда катихизатором и ныне находящийся в школе только для повторения учения. Он прислан в школу о. Игнатием Мукояма; и ныне о. Игнатий пишет, что если нет другого кого для Хиросима, прислать бы его. Так и сделаю.

Илья Накагава пишет, что он готов отправиться в Акита, в селение Иннай, по требованию оттуда катихизатора. Послано ему десять ен на дорогу и оттуда, и на прожитие там неделю или две для проповеди, и пять ен семейству в его отсутствие.

Барон Сергей Александрович Маденокоодзи был и у меня просит принять в школу детей Фукуба, придворного ученого — четырнадцати и одиннадцати лет. Отец жил некоторое время в Париже; «впрочем, не сделался католиком», — поспешил прибавить барон.

— Почему господин Фукуба хочет определить детей сюда? — спросил я.

— Видит, что буддизм несостоятелен, и потому хочет детей своих сделать христианами. Он желал бы и крестить их тотчас же. Можно ли это?

— Этого нельзя. Четырнадцатилетний может и должен отчетливо усвоить и душевно принять учение; одиннадцатилетний должен по крайней мере выучить символ веры, молитву Господню и десять заповедей; при этом, с позволением их родителей, они могут быть крещены. Четырнадцатилетний мальчик настолько ли развит, чтобы мог проходить здесь учение, и вполне ли здоров?

— Развит и здоров, — отвечал барон и прибавил, что Фукуба вообще отличаются здоровьем.

— В таком случае скажите господину Фукуба, что старшего его сына мы можем принять в Семинарию, если не найдется еще каких–нибудь особенных препятствий к тому; младший же пусть учится в городской школе; к нам он еще мал. — Пусть господин Фукуба побудет у меня, чтобы подробнее поговорить. — (Я рассеянно слушал и смешал речь об отце с речью о сыне.)

Училищный наш врач, господин Оказаки, прислал из своего сада в подарок Семинарии двенадцать бананных молодых деревьев, которые и рассажены сегодня на дворе Семинарии.

5/17 октября 1897. Воскресенье.

До Обедни крещено пять человек. После Обедни был благодарственный молебен по случаю сегодняшнего японского гражданского праздника.

Из Коци (на Сикоку) катихизатор Петр Хиромици пишет, что совсем бесполезно жить ему там, лучше переселиться в Ямада, то есть хочет к своим родным, а в Коци, по своей постыдной лености, Церковь опустил донельзя. Написано ему, что священник, прибывши, на месте рассмотрит дело; о. же Косуги написано — рассмотреть.

Из Одавара и от «гиюу» (церковного совета) пришла жалоба на о. Петра Кано. Видно, что надоели они друг другу, — больше ничего; о. Петр не хуже других священников. Впрочем, о. Павла Савабе, по прибытии его из Хакодате, нужно будет попросить тотчас же съездить и разобрать. Нельзя ли о. Петра Кано переменить на о. Петра Ямагаке и обратно? Ибо последний в Хакодате так же опротивел своим прихожанам, как первый своим в Одавара, — От о. Ямагаке сегодня даже и письмо получено — «жалованье на следующий месяц ему не высылать», ибо не надеется дальше служить священником в Хакодате. Жалованье, однако, на одиннадцатый месяц завтра ему придет, ибо не в нищие же ему прямо из иереев.

6/18 октября 1897. Понедельник.

Павел Накаи выздоровел, и сегодня мы опять выправляли перевод Нового Завета. — Что за ужасная болезнь эта «какке»! Накаи говорил, что если бы еще час, то наверное умер бы. Когда он вернулся домой, то пульс у него был сто пять, и едва льдом тотчас же приложенным к сердцу успели остановить дальнейшее возрастание сердцебиения и вместе предупредить смерть, — ибо такова «какке», что от нее внезапно, по–видимому, малоопасные больные помирают; так помер у нас в Семинарии в прошлом году Илья Камия; так померла на днях — Накаи рассказывал из газеты — одна девица двадцати лет, пришедши в гости в другой дом. В дальнейшее защищение от этого страшного врага Накаи положил совсем отказаться от употребления риса, а питаться вместо него пшеницей.