Владимир Силантьев - Воздушные разведчики

Город горел. Разведчики снизились. Радостные и взволнованные, они решили сделать победный круг над центром. Валентин прижал "пешку" еще ближе к земле. Увидев краснозвездный бомбардировщик, наши пехотинцы и танкисты начали махать руками, бросать вверх пилотки. И вдруг из церкви, что была в центре города, стали палить из зенитки недобитые гитлеровцы.

Первый же снаряд угодил в бензосистему. Из-под плоскости "тройки" показалось пламя. Сугрин быстро развернул машину на восток. Пламя разрасталось. Разведчики были уверены, что Витебск еще не взят, что им предстоит перелететь линию фронта, а поэтому надо тянуть и тянуть, пока есть возможность, до своей территории.

Вот и знакомая картина: изрезанная траншеями передовая. Теперь можно выбирать площадку для посадки. Пламя, однако, охватило уже левый мотор, подползло к кабине штурмана, к ящику с патронами. Да и бензобаки в любой момент могли взорваться.

- Садимся! - крикнул экипажу Валентин.

Впереди небольшой луг, за ним, кажется, гороховое поле. Вокруг, в пойме мелкой речушки, низкорослый кустарник. "Тройка" грубо приземлилась "на живот". Романов поранил лоб, ударившись о бронированную спинку кресла летчика. Все трое быстро покинули машину, отошли подальше, ожидая взрыва.

Пламя перекинулось на второй мотор, на мгновение' 'ожило и затем стало утихать. Разведчики возвращались с минимальным количеством бензина, и, когда он выгорел, пожар прекратился. Сняв кассету с фильмом, экипаж на попутных фронтовых машинах к вечеру возвратился в Смоленск.

Утром Фисак, Бельский и я отправились на место, где лежала израненная "тройка". Мы захватили с собой военную карту, на которой Романов точно указал место аварийной посадки. Тем не менее проискали весь день. Окрашенный в цвет свежей травы, бомбардировщик скатился в ложбинку и слился с зеленым полем.

Вокруг ни души. Ближайшие деревни сожжены дотла. Наши войска ушли на запад. В поисках подбитой "тройки" мы не заметили, как очутились на окраине Витебска. Одинокие горожане бродили по улицам... Остовы домов... Черные глазницы на месте окон... Перед входом в книжный магазин валялись обгоревшие книжки на немецком языке со свастикой на обложке. Встретившийся офицер гарнизонной службы сказал, что последним оплотом фашистов в городе оставалась церковь. Советские войска уже ушли на запад, город почти целиком был в наших руках, а со двора церкви палила немецкая зенитка. Она-то и подстрелила "тройку".

Кровопролитный бой разгорелся в районе вокзала, который немцы защищали с отчаянием обреченных. Мы поехали туда и увидели страшную картину. Сотни неубранных вражеских трупов свидетельствовали об упорном сопротивлении гитлеровцев. Они пытались сдержать натиск нашей пехоты и дать возможность удрать на запад последним воинским эшелонам. Впервые мы увидели, какой ценой достается нашим пехотинцам, артиллеристам, танкистам каждый отвоеванный метр родной земли.

Возвращались обратно той же разбитой дорогой. Шоссе на подъезде к Витебску было взорвано, а объездные дороги густо минированы фашистами. Мы читали надписи на дощечках: "Проезда нет. Не проверено на мины". И вот на стрелке, повернутой в сторону песчаной просеки, наконец долгожданное: "Разминировано".

Фисак приказал нам хорошенько запомнить этот указатель и другие приметы дороги, ведущей к "тройке", так как вслед за ними на место аварии должна будет прибыть аэродромная команда. Ее механики размонтируют моторы и неповрежденные детали самолета и сдадут их на запчасти. Прощай, "тройка"!

НАСТУПАЕМ!

По проселочной дороге шагал взвод пехотинцев. Здравствуй, боевая матушка-пехота! Ты без достаточной поддержки танков и самолетов преграждала путь немецкой бронированной машине на Москву в лихом 41-м году.

Пехотинцы шагали в ногу, но, казалось, не спешили, уверенные, что, кроме них, никто не освободит лежащих на их пути городов и деревень. Старшина взвода крикнул солдатам: "Запевай!", и мы услышали сильный баритон:

Гей, по дороге,

По дороге войско красное идет!..

Моя любимая песня! Она напомнила мне мирные курсантские месяцы в военном училище. Пехотинцы были как на подбор, коренасты и низкорослы. Казалось, их специально подбирали, чтобы каждый мог быстро окопаться и легко укрыться за невысокими смоленскими кустами. Вот такие спасли Москву, отбили Смоленск и теперь уверенно и неудержимо шагают вперед.

В оборонительных сражениях за Ленинград и Москву в 41-м, под Сталинградом в конце 42-го советская авиация количественно уступала немецкой. В 43-м, в сражениях на Курской дуге инициатива в воздухе окончательно перешла к нашим авиаторам. В ходе операции "Багратион", когда была освобождена Белоруссия, наши военно-воздушные силы превосходили люфтваффе почтив три раза. Веселее и увереннее шла теперь пехота в бой. Да и мы, воздушные разведчики, ликовали, наблюдая, как стройными "девятками" направлялись наши бомбардировщики на запад. Воздух звенел от ровного гула моторов. Сердце пело от радости победного наступления... Всю дорогу до Смоленска мы обсуждали события последних дней.

Наши летчики здорово поработали перед белорусской операцией. Они вскрыли оборону немцев по линии Великие Луки - Орша - Могилев - Речица. Все фотодонесения направлялись в разведуправление Главного штаба ВВС. На фотосхемах специальными знаками обозначались огневые точки противника, включая оборонительные препятствия. Затем условные знаки переносились на крупномасштабные карты, которые выдавались на предстоящий бой общевойсковым офицерам вплоть до командиров взводов. Таким образом, наши войска пехотинцы, артиллеристы и танкисты - шли в бой не вслепую, а строили свой маневр с учетом данных фоторазведки.

Что ж, в добрый путь, матушка-пехота! Воздушные разведчики всегда с тобой, до конца. Они помогут тебе найти наиболее легкий путь к победе. А путь у нас один - на Берлин!

Наконец мы добрались до Смоленска. Весть о наступлении взволновала наших разведчиков. Полк получил приказ перебазироваться на запад вслед за стремительно наступающими войсками трех фронтов, которые мы снабжали фотодонесениями. Наш следующий полевой аэродром стал называться как рядом расположенное белорусское село - Прудины.

Фисак сказал мне, что "тройку" спишут на слом, а я немедленно должен отправиться с Сугриным на аэродром и выбрать новый самолет: три "пешки" на днях перегнали с волжского завода.

Мчимся к боевым самолетам. Вот они - три сверкающих свежей краской красавца! Похожие внешне на обычные серийные Пе-2, эти машины выпуска 44-го года отличаются более строгими линиями, хорошо пригнанными к крылу посадочными щитками. Фюзеляжи блестят, будто отполированные. Нам рассказывали, что только за счет улучшения аэродинамики возросла скорость самолета.