Михаил Армалинский - Максимализмы (сборник)

Тёлка эта начинает обрабатывать закомплексованного американца, который жену ёб раз в неделю, мастурбировать стыдился и от голой тёлки отворачивался, короче, – мудак кромешный. Намёк режиссёра, что, мол, все американские мужики такие: им бы только кого убить или, по меньшей мере, изувечить, и если не самому, то хотя бы смотреть round the clock [65], а как до ебли доходит, так сразу мораль, да философия, то есть «страх и трепет».

Вот тёлка и учит вперемежку с разговорами этого американца своей гватемальской любви: сначала она его отсасывает, потом они изо всех сил ебутся в разных позициях, затем она его учит как пизду лизать, а после этой артподготовки является её возлюбленный и гватемалка предлагает повеселиться втроём, – она чуть ли не силой затаскивает банкира к ним в постель и все разом любятся, но чуть её возлюбленный начинает бисексуальничать с экс-банкиром, как банкир пердит со страха и трепета, и его сдувает с кровати.

В последний вечер перед сваливанием в Гватемалу обанкротившийся банкир спрашивает тёлку, что ей сделать, как полюбить – долг захотел отдать, честный банкир оказался, хотя и экс. Женщина сразу анальный секс затребовала и оливковым маслом, приготовленным для ужина, щедро смазала его хуй, облачённый в гандон, саморучно ею же напяленный.

Кстати, о хуе – этот фильм без всяких крестов (порнохристианских), он для общего пользования-проката, в Netflix стриминг хлещет. Так вот, не видел я ещё в американских широкопрокатных фильмах, где бы хуй во всю длину показывали, не говоря уже о стоячем. А у тёлки даже большие губы сквозь славно небритые волосы улыбались. Причём, это не говоря о поцелуях да совокуплениях со стонами и прочими звуковыми эффектами, уже само собой разумеющимися.

Да, чуть не забыл, тёлка по просьбе трудящихся (банкира) устроила убедительную демонстрацию мастурбации с громогласным оргазмом.

Что меня обрадовало в этом фильме, так это то, что идёт добрая и искренняя пропаганда свободной любви, которая только и есть настоящая любовь, со слов героини малоизвестной, но впечатляющей актрисы Shari Solanis.

Примечательно, что мать её – российско-еврейского происхождения и, быть может, это одна из причин, почему Shari так убедительно еблась на широком экране мэйнстрима, подавая пример Голливуду с его замшелыми гениталиями.

Чуть я ввёл в научное и в прочее обращение единицу наслаждения – оргазм [66], как набрёл на книгу:

Paul Bloom. How Pleasure Works. The New Science On Why We Like What We Like. W. W. Norton & Company, New York. 2010, 280 p. ISBN 978-0-393-06632-6.

Вот, подумал я, теперь-то я всё узнаю о наслаждении снаружи и изнутри. Но не тут-то было. О сути наслаждения в книге ничего не говорится, а пишется лишь об условиях, обстоятельствах и прочем психологическом антураже, при котором наслаждение возникает, и как его люди воспринимают. Книга напичкана огромным количеством историй и примеров человеческой перманентной глупости и спорадического ума на фоне постоянно повторяемых эволюционистских присказок. Автор оказывается одним из того унылого и подавляющего большинства, кто не может говорить о самом наслаждении, а лишь о том, что ему предшествует и сопутствует: об ухаживаниях, флирте, встречах и разлуках и пр. Это всё равно, что езду на машине заменять изучением работы двигателя. А также он пишет о внесексуальных наслаждениях, не замечая, что они есть лишь отражения (часто искажённые) наслаждения сексуального.

Bloom талдычет о влиянии культуры на наслаждение. Никто в этом и не сомневается.

Однако, если смотреть в корень, то культура влияет не на само наслаждение (абсолютным, как я рассказал, является оргазм), а лишь на подступы к наслаждению. Например, из-за пагубного влияния культуры нынешний мужчина, культурой исковерканный, может отвращаться от прелести волос на пизде, требуя гладкой выбритости, но, как только он ввёл член и стал приближается к оргазму, ему уже будет безразлично, бритая пизда или волосатая. Цель культуры – поставить препоны на пути к наслаждению, но культура бессильна перед самим наслаждением, и всё, что она может, это мешать человеку до него добираться. Так что в конце концов наслаждение торжествует, и во мгновение своего торжества оно уничтожает культуру.

Единственная мысль, которая заинтересовала меня в книге, но которая вовсе не принадлежит автору, а является результатом наблюдений многих – это та, что значительная часть наших эмоциональных переживаний возникает не из-за реальных событий, а из-за вымышленных, воображаемых, а говоря современным языком – виртуальных.

Так, с давних времён люди читают книги и принимают их близко к сердцу —

над вымыслом слезами обольюсь.

Читатели переживают сильнейшие эмоции от описаний действий и мыслей героев книг, которые не существуют в реальности, а лишь являются плодом эпидемически заразительного воображения писателя.

Чем дальше, тем больше: появление кинематографа, видео, интернета наплодило столько ирреальностей, что несть им числа, и все они воздействуют на наши эмоции с такой силой, с какой подчас не воздействуют реальные события. Таким образом, наша духовная, эмоциональная жизнь всё больше и больше основывается на виртуальности, а не на реальности, и виртуальное, оснащённое научно-техническим козырем, бьёт им быт реального.

Однако существует реальное, которое не сдаёт своих позиций виртуальному, ибо оно является сутью человека. Это незыблемо пребывающее реальное сводится к базовым наслаждениям, заменить которые виртуальными невозможно, а именно: наслаждение от еды и питья, наслаждение от оргазма, наслаждение от дефекации, наслаждение от комфорта. Впрочем, можно, влияя на мозг, химически ли, физически ли, вызвать ощущение сытости, утолённой жажды, не давая ни еды, ни питья. И какое-то время человек будет пребывать в иллюзии сытости, однако через некоторое время он всё-таки умрёт уже не от виртуального, а от реального истощения.

Точно так же можно у человека, лежащего в холодной грязной канаве, вызвать теми же научно-техническими трюками ощущение высшего комфорта, пока это человек не подхватит воспаление лёгких и не умрёт в той же канаве, но в нирване виртуала.

Или можно вызвать ощущение длящегося оргазма с помощью наркотиков (говорят, героин такое может). Но опять же подмена реального виртуальным выйдет боком, и человек вскоре помрёт от передозировки.

Таким образом, власть виртуального над реальным наслаждением ограничена и может влиять лишь на подступы к базовым наслаждениям или становиться для них только фоном.

Заменить пышный антураж у базовых, жизненно необходимых наслаждений станет чрезвычайно легко, причём безо всякого посягательства на само наслаждение. Предположим, на столе лежит сосиска, ты голоден, но виртуальность запудривает тебе мозги правдоподобным видением, что перед тобой – омар. И вот ты будешь жрать сосиску с полным ощущением, что пожираешь омара. Таким образом, пища организму будет дана реальная (пусть не та, что представляется), но человек насытится и будет продолжать свою жизнь. И реальный омар ему будет не нужен, так как виртуальный удовлетворит его омарное желание.