Михаил Армалинский - Аромат грязного белья (сборник)

Лу Саломе – это самая сильная страсть Ницше, страсть, которая, судя по всему, так и не выплеснулась внутрь Лу, а размазалась по Ницшевому животу. Влияние Саломе на Ницше было столь велико, что именно после разрыва с ней Ницше сел за писание своей ставшей самой известной вещи Так говорил Заратустра.

Вот кратенько об этой пассии не только Ницше, но и многих известных мужчин разного калибра.

Лу (Леля) Андреас-Саломе родилась в Петербурге в 1861 году (10). В 17 лет она написала письмо местному пастору Гийо, проповеди которого её проняли. Лу жаловалась на одиночество и необычность своих желаний, следовать которым значило «сделать что-то неприличное». То есть, переводя на честный язык, девушка давно созрела, сочилась и жаждала любовника. Пастор, конечно, резво клюнул и стал заваливать Лу книгами по философии и религии, а Лу смотрела на него, раскрыв глаза и рот, как на бога. Далее то ли сам Эткинд недопонял (10:15), то ли он цитирует какого-то «недо», но он пишет: Лу и поп сближались всё больше, и это было тяжело для обоих.

Это почему же тяжело? Ответ один: не еблись, вот и тяжело. Что подтверждает следующее:

Однажды она потеряла сознание, сидя на коленях у пастора (10:15).

Это значит 17-летняя кобылица невзначай забралась, как трёхлетняя девочка, на колени к дяде? Возбудилась небось, чувствуя твёрдый хуй, на котором сидела, да не кончила, иначе бы не сходила у него с колен. Либо поп кончил и залил её фонтаном спермы.

Тоже мне бесполая романтика – «потеряла сознание». И то, что Лу отказала попу, когда тот предложил ей выйти за него замуж и более того – полностью отвратилась от него, говорит лишь о мужской неумелости попа и, следовательно, о разочаровании в нём. Лу потеряла в Гийо бога второй раз – вот что значит не давать регулярного оргазма жаждущей женщине. Потом якобы много мужчин не могли преодолеть её «телесную холодность», которая, как мы знаем теперь, есть выдумка неумелых мужиков. Но меня интересуют её шашни с Ницше.

Ницше встретился с Лу в 1882 году в Риме, их представили в соборе Святого Петра, и Ницше, как и полагается неопытному, голодному и одинокому самцу, втюрился с первого взгляда. К тому времени Ницше страдал от ухудшавшегося зрения да головных болей и перманентно нуждался не только в жене, но и в секретарше, вот друзья и посводничали, рассказав о незаурядной девушке из России, приехавшей с матерью за границу на лечение. На то время Лу уже общалась с философом Полем Рэ, другом Ницше. Но Лу и Рэ якобы умышленно и единогласно решили не заниматься сексом. Рэ тоже фальшиво проповедовал возвышенную любовь, но, повстречавшись с Лу, сразу забыл о своих убеждениях и сделал ей предложение. Она отклонила его под предлогом финансовых трудностей такого предприятия и тут же предложила взамен житие втроём трудовой интеллектуальной коммуной, в одной квартире, где для соблюдения приличий должны были бы жить мать Лу или сестра Ницше (но жизнь втроём так никогда и не осуществилась). Ницше же радостно ухватился за хоть такое сожительство после отказа на его первое предложение. Примечательно, что Ницше своё первое предложение Лу сам сделать не решился, а передал его через Рэ.

До какого сексуального отчаянья надо дойти, чтобы стремиться жить с бабой, по которой оба «дионисничают» и которая ждёт мужика, посмеющего её изнасиловать, но в то же время заниматься исключительно болтовнёй и тайной дрочкой.

Вскоре Ницше удалось погулять наедине с Лу по горе Monte Sacra, и там произошло нечто, что наполнило Ницше фантазиями, которые никак не материализовались. Лу в своих воспоминаниях не может вспомнить, поцеловались они там или нет (вместо языка Ницше забил ей рот своими усами, и Лу его облевала). Вскоре, окрылённый таким интимом, Ницше сделал второе предложение, на что получил вторичный отказ. Очевидно одно: нечто влекло Лу к Ницше, а нечто отвращало (1: 251). И это нечто совершенно ясно просматривается – её влёк Ницше-мыслитель и отвращал Ницше-мужчина, у которого усы (удивительной красы) были единственным мужским достоинством.

Сестра Ницше, проведшая некоторое время с Саломе наедине, переругалась с ней и наябедничала Ницше, что якобы Саломе над ним насмехалась, говоря, что он принуждал её жить с ней во грехе и что он чрезвычайный эгоист, что видно из его безумных произведений (1: 253). Свидетелей при разговоре не было, и это лишь версия сестры. Ницше писал, что когда Элизабет сообщила ему об этих разговорах, то он чуть не сошёл с ума.

Саломе поведала в дневнике, что они с Ницше обговаривали всё до смерти и до таких деталей, что если бы кто-то их подслушал, то подумал, что два дьявола разговаривают между собой.

Она писала в своём романе позже:

Чувственная страсть никогда не может перейти в интеллектуальное общение умов, но обратный путь существует во множестве вариантов (1:255).

Так случилось с Ницше: его умничание уже являлось преображённой похотью. Но у Саломеи перехода не получилось, ей тогда нужен был только крепкий мужик, чтобы была одна лишь «чувственная страсть», ибо разговорами она уже давно объелась.

После разрыва с Лу Ницше дал волю своим чувствам, в неотправленном письме Рэ, описывая Лу:

Костлявая грязная вонючая мартышка со своими накладными грудями – ужас! (1:255) —

«Вонючая?» – что это за вонь у Лу унюхал Ницше? Где он увидел грязь? Нащупал ли накладные груди в поисках настоящих?

После разрыва Ницше и Лу они больше не встречались и не общались.

На знаменитой фотографии изображена вся троица, снятая в Люцерне, на фоне Альп: Ницше и Рэ стоят, запряженные в двуколку, в которой сидит Лу, помахивая кнутиком. Как пишет Саломе, идея композиции и выбор фотографа принадлежали Ницше. То есть Ницше был согласен стать рабом, пусть сексуальным для Лу, но когда она ему не дала, а он не смог её взять, то пришлось всё вымещать на женщинах.

Ты идешь к женщине? Не забудь плетку! —

это выражение почему-то все с готовностью интерпретируют, мол, эта плётка для того, чтобы ею стегать женщину. Но своей фотографией Ницше убедительно доказал, что он имел в виду дать эту плётку женщине, чтобы она плёткой стегала его самого!!!

Я думаю, это моё открытие должно полностью перевернуть понимание Ницше, и обвинения его в женоненавистничестве должны замениться похвалой в мазохизме. Всякая феминистка теперь должна быть исключительно счастлива, сжимая кулак, в котором она скоро будет держать плётку, что ей вручит мужчина, жаждущий, чтобы она его ею исполосовала.

В 1886 году (Лу стукнуло 25 лет) она наконец-таки выходит замуж за сорокалетнего Фреда Андреаса, специалиста по восточным языкам, – она ставит своё стандартное условие: живём без ебли. Тот согласился с тайной надеждой, что в конце концов ему перепадёт. Так Лу выпендривалась, пока ей в конце концов не попался настоящий мужик, показавший, что к чему, и тогда она, прозрев в наслаждении, бросилась на мужчин, меняя любовников со скоростью ебли – что ещё раз доказало, какие хилые мужики, включая Ницше, ей попадались до тех пор. Затем Лу срочно погрузилась в психоанализ, ибо он был обоснованным освобождением от романтической ерунды, которой она была вынуждена закрываться от слабаков, способных только болтать. А к тому же молодые ученики Фрейда были одним из источников, из которых Лу черпала любовников.