Игорь Мусский - 100 великих афер

Де Анджелис постоянно нуждался в кредитах. Он получал ссуды благодаря посредничеству двух старейших брокерских фирм Уолл-стрита – «Айра Хопт энд Ко» и «Дж. Р. Уиллистон энд Бине», которые также занимались его фьючерсными сделками. Брокеры получали от Тино солидные комиссионные – до 100 тыс. долларов в месяц. В качестве кредитного обеспечения для получения денег у таких крупных банков, как «Чейз Манхэттен» и «Континентал Иллинойс», брокеры использовали складские свидетельства на несуществующее масло.

Какое-то время казалось, что лихорадочная скупка фьючерсов принесет Тино дивиденды. Благодаря его активности на рынке фьючерсов биржевые цены на масло постоянно росли. А в сентябре пришло сообщение о неурожае подсолнечника в Советском Союзе. По Уолл-стрит пошли гулять слухи, будто русские помимо пшеницы собираются в огромных объемах закупить хлопковое и соевое масло. Тино принялся заключать фьючерсные контракты с удвоенной энергией.

В течение последующих шести недель де Анджелис увеличил число своих фьючерсов с 2 500 до 15 000. Его контракты оценивались в 95 миллионов долларов. В период с начала октября до середины ноября стоимость соевого масла выросла с 9,2 до 10,3 цента за фунт, а хлопкового масла с 13,25 до 13,86 центов. В начале ноября Тино имел обязательства на поставку 1,2 млрд фунтов растительного масла, что равнялось ежегодному экспорту масла США.

Однако совсем скоро выяснилось, что СССР не намерен покупать в Америке растительное масло, а ряд сенаторов США выступили против продажи пшеницы, и рынок зашатался. 15 ноября Сенат прервал «пшеничные» переговоры с русскими. Продовольственный рынок охватила паника, цены начали катастрофически падать: за два дня стоимость соевого масла снизилась до 7,6 центов, а хлопкового – до 12,32 цента. Де Анджелис должен был срочно внести страховой взнос в качестве гарантии выполнения своих обязательств – падение цены на масло всего на один цент снижало стоимость его контрактов на 12 миллионов долларов. Увы, Тино не смог отыскать нужную сумму, чтобы покрыть долги. 19 ноября компания «Эллайд» была признана банкротом. Брокерская фирма Хопта, имевшая 20 700 клиентов, несмотря на все ухищрения ее хозяина, также разорилась.

Конечно, в США достаточно механизмов контроля разных уровней, которые должны бороться с экономической преступностью. Но, к сожалению, люди, этот контроль осуществляющие, очень часто обманываются внешне солидным и стабильным обликом предприятия, его финансовой мощью и не углубляются в детали, не задаются лишний раз вопросами «а где же, собственно, деньги, оборудование и на чем все это держится?». Афера де Анджелиса – наглядный тому пример.

Лишь когда запахло жареным, обеспокоенные кредиторы нагрянули в Байонн, где, судя по складским свидетельствам, хранилось растительное масло в немыслимых количествах. Увы, ревизия показала, что 161 миллион фунтов соевого масла, принадлежавшего фирме «Эллайд», таинственным образом исчез.

Тем временем несколько коммерческих банков из Лондона отрядили в Байонну группу инспекторов, чтобы те отыскали 21 миллион фунтов рыбьего жира, по документам хранящегося в «Харбор тэнк сторидж», но проверяющие не нашли ни жира, ни даже емкостей, в которых продукт должен был находиться. Дело приобрело неожиданный поворот, к расследованию аферы подключилось ФБР.

Суд приговорил Энтони де Анджелиса к 7 годам лишения свободы. Позже он скажет, что время, проведенное в тюрьме, он считает едва ли не лучшим в своей жизни, поскольку именно за решеткой наконец-то обрел душевный покой.

В 1972 году де Анджелис вышел на волю и вскоре оказался участником новой аферы, построенной по принципу схемы Понци. На этот раз мошенничество власти пресекли в зародыше.

Величайший фальсификатор живописи Элмир де Хори в течение трех десятилетий подделывал шедевры Шагала, Матисса, Пикассо, Модильяни, Дега, Ренуара и других мастеров. Элмир был настолько точен в деталях, что даже искушенные эксперты-искусствоведы принимали его творения за подлинники. В искусстве копировать чужой стиль ему не было равных.

Элмир Дори-Бутен, известный больше как барон де Хори, родился в 1906 году в Венгрии. Его мать происходила из семьи известных банкиров, отец служил дипломатом. Детство Элмира прошло в окружении нянек и гувернанток. В восемнадцать лет он поступил в мюнхенскую Академию художеств Хейнманна, а с 1926 года изучал живопись у Фернана Леже в Париже. Элмир обладал несомненным талантом, его работы получали высокую оценку преподавателей. Однако молодого художника затянул водоворот богемной жизни. Немало времени он проводил и среди авангардистов – писателей и художников. Так продолжалось до тех пор, пока семейные обстоятельства не вынудили его вернуться в Венгрию.

Во время визита на родину он близко сошелся с британским журналистом, которого местные власти приняли за шпиона. Элмира, как пособника врага, отправили на несколько месяцев в Трансильванскую тюрьму.

На этом злоключения художника не закончились. В Европе началась война. Элмир попадает в фашистский концлагерь. Ему чудом удается бежать из тюремной больницы в Берлине. Друзья переправили бывшего узника в Венгрию. Здесь Элмир узнает, что родители его умерли, все имущество семьи конфисковано. Подкупив пограничников фамильными драгоценностями, художник пробрался в Париж, где снял убогую комнатенку.

Картины его продавались плохо, он прозябал в бедности. Помог случай. Элмир блестяще копировал стиль Пикассо. И даже друзья принимали его творения за работы великого испанца. В 1946 году Элмир сбыл за 40 долларов набросок под Пикассо, а потом случайно узнал, что рисунок был перепродан за тройную цену! Элмир подумал, а почему бы ему не зарабатывать на подделках?

Он запасся солидной пачкой довоенной бумаги для рисования и отправился в путешествие по европейским столицам. Элмир останавливался в самых дорогих отелях, вел жизнь аристократа, а по утрам за чашкой кофе писал стилизации под Пикассо, которыми и расплачивался за номер.

В 1947 году судьба забросила художника в США. У него была трехмесячная виза, но, по утверждению биографа, Элмир проникся к великой стране такой пламенной любовью, что задержался в Америке на одиннадцать лет. Художник сновал между Нью-Йорком и Лос-Анджелесом. Он заводил знакомства со сливками высшего общества: нефтяными магнатами, промышленниками, банкирами и кинозвездами, не забывая предлагать им свои картины.

Элмир продавал частным коллекционерам и музеям рисунки, гуаши, акварели, при этом не упускал возможности подработать реставрацией картин. Художник стал почетным жителем Нового Орлеана, в 1951 году он получил символический ключ от ворот города. Элмир любил принимать солнечные ванны – в Майами у него были шикарные апартаменты – и путешествовать в компании друга Джимми.