Александр Бубнов - В Ставке Верховного Главнокомандующего

Но важнее этого была легенда, которая, как ореолом, окружала его имя и одухотворяла войска, — легенда, которой тяжкое наше отступление не нанесло ни малейшего ущерба, а даже наоборот, ее, быть может, и усилила, ибо войска знали, что в этом он не повинен.

Мощь «легенды» полководца имела искони в России неотразимое влияние на дух войск. С уходом великого князя действие его «легенды», поднимавшей дух войск и одушевлявшей их на геройские подвиги, исчезло, и этим духу армии наносился тяжелый удар.

Но это еще не всё, смена великого князя нанесла тяжелый удар и русской общественности, упования которой покоились на великом князе, и этим углубилась та пропасть, которая, после кратковременного единения в начале войны, стала всё больше и больше разделять престол и народ, и в которую в конце концов рухнуло всё здание великой Русской Империи.

Никто, кроме великого князя, не мог бы довести тяжелую войну до победного конца, и ничто с более трагической ясностью не показывает, какой ужасный вред был причинен России его сменой, нежели следующие слова, записанные нашим противником генералом Людендорфом в конце его воспоминаний о кампании 1915 г. на русском фронте: «Мы сделали новый большой шаг к разгрому России: великий князь, человек твердой воли, был сменен и царь стал во главе армии».

После того как Государь Император принял от великого князя Николая Николаевича верховное командование, устройство Ставки и личный состав Штаба Верховного Главнокомандующего совершенно изменились.

К шести бывшим при великом князе управлениям штаба прибавилось еще новых шесть, а именно: управление артиллерийское, инженерное, воздухоплавательное, интендантское, походного атамана казачьих войск и протопресвитера военного и морского духовенства.

Из бывших при великом князе шести управлений два были коренным образом преобразованы: морское управление было упразднено, а вместо него был образован морской Штаб Верховного Главнокомандующего, состоявший из двух флаг-капитанов (равно-значивших генерал-квартирмейстерам), одного для Балтийского моря и другого для Черного моря, из которых первый с чинами своего управления был вскоре переведен в состав штаба Северо-Западного фронта; управление же военных сообщений было преобразовано в целый департамент железных дорог прифронтовой и тыловой полосы театра военных действий, в коем с офицерами военных сообщений призваны были сотрудничать многочисленные инженеры путей сообщений, причем у нового начальника этого обширного управления было два помощника — один генерал Генерального штаба и другой инженер путей сообщения на правах товарища министра. Остальные четыре управления бывшего Штаба великого князя были значительно расширены, особенно управление генерал-квартирмейстера, состав коего утроился, причем была введена должность второго генерал-квартирмейстера.

Преобразованный таким образом Штаб Верховного Главнокомандующего в составе 12 управлений, вместо бывших шести, насчитывал свыше 200 офицерских и гражданских чинов, то есть в три раза больше, чем при великом князе.

Бывшие при великом князе единоличные представители английских и французских вооруженных сил были преобразованы в военные миссии в составе нескольких членов, и к этим двум миссиям присоединились военные миссии Италии, Японии, Сербии, а впоследствии — Румынии и Бельгии.

При великом князе ближайшее его окружение, или свита, состояла из пяти человек: один генерал для поручений, три адъютанта и управляющий его двором. При Государе были: дворцовый комендант с чинами охраны, начальник походной канцелярии, флаг-капитан адмирал Нилов со своим помощником, гофмаршал со своей канцелярией, дежурный флигель-адъютант и лейб-медик.

Была вновь образована комендантская часть Ставки, которая ведала охраной и внутренним распорядком жизни, во главе которой был поставлен генерал-начальник гвардейского жандармского эскадрона.

В результате этих преобразований в устройстве Ставки общее число входивших в ее состав чинов временами достигало 300 человек.

После ухода великого князя почти весь личный состав его Штаба был сменен.

Начальник штаба генерал Янушкевич уехал вместе с ним на Кавказ, а из всех шести начальников управления штаба оставлен был на своем месте один лишь дежурный генерал П.К. Кондзеровский. Почти все офицеры Генерального штаба управлений генерал-квартирмейстера и военных сообщений были назначены на фронт, и в Ставке осталось нас, бывших чинов Штаба великого князя, всего каких-нибудь десять человек.

Даже бывшие при великом князе иностранные военные представители генералы маркиз Де-ла-Гиш и сэр Хембери Вильямс, с которыми великий князь был в личных дружеских отношениях и которые его глубоко почитали, были заменены другими: вместо маркиза Де-ла-Гиш начальником французской военной миссии был назначен генерал Жанэн, тот самый, который впоследствии в Сибири способствовал выдаче Верховного Правителя адмирала Колчака большевикам, а вместо сэра Вильямса был назначен шефом английской военной миссии адмирал Филимор.

Это радикальное изменение личного состава Штаба Верховного Главнокомандующего производило впечатление разгона предполагаемого в Ставке «крамольного гнезда» и еще больше подтвердило враждебность и неоправданную подозрительность престола по отношению к великому князю и его сотрудникам.

Новый личный состав Штаба Верховного Главнокомандующего во главе с его начальником генералом Алексеевым внес в жизнь Ставки совсем иную атмосферу и идеологию.

Роль нового начальника штаба генерала Алексеева была совсем иная, чем роль его предшественника генерала Янушкевича, ибо фактически он, генерал Алексеев, а не Император Николай II исполнял функции верховного командования.

Генерал Алексеев был, бесспорно, лучшим нашим знатоком военного дела и службы Генерального штаба по оперативному руководству высшими войсковыми соединениями, что на деле и доказал в бытность свою на посту начальника штаба Юго-Западного фронта, а затем на посту главнокомандующего Северо-Западным фронтом. Обладая совершенно исключительной трудоспособностью, он входил во все детали верховного командования и нередко собственноручно составлял во всех подробностях длиннейшие директивы и инструкции.

Однако он не обладал даром и широтой взглядов полководцев, записавших свое имя в истории и, к сожалению, находился в плену, как большинство наших офицеров Генерального штаба, узких военных доктрин, затемнявших его кругозор и ограничивавших свободу его военного творчества.