Юрий Бурлаков - Папанинская четверка: взлеты и падения

… Как известно, ещё в ледовом лагере Шмидта участники научной группы всерьёз задумались о создании дрейфующей экспедиции в Центральном арктическом бассейне. Эту идею, высказанную норвежцем Ф. Нансеном, Шмидт на льдине перевёл в практическую плоскость, подсчитав необходимое снаряжение и оборудование, количественный и качественный состав группы. Там же он предложил Кренкелю и Ширшову принять участие в полюсной экспедиции.

Шмидт слов на ветер не бросал. Пользуясь своей высокой должностью начальника Главсевморпути, он начал подготовку к высадке на Северном полюсе силами и средствами своего Главка, до поры не информируя в деталях правительство и считая это ведомственным делом. Обстоятельства сложились так удачно, что экспедиция по срокам и географии совпала с готовящимися правительственными перелётами через Северный полюс в США экипажей Чкалова, Громова и Леваневского. Благодаря этому, дрейфующая станция «Северный полюс» также получила государственный статус.

Шмидт сам стал во главе полюсной экспедиции, а авиационные вопросы отдал своему заместителю М. И. Шевелёву и ставшему знаменитым к тому времени лётчику М.В. Водопьянову.

Вспоминает Е.К. Фёдоров:

«Когда планировалась дрейфующая экспедиция, О.Ю. Шмидт с удовольствием включает в её состав горящего нетерпением Ширшова. Год готовится наша экспедиция. Нужно иметь исключительную работоспособность, чтобы после целого дня беготни по заводам идти учиться в клинику, в анатомический зал, ибо он должен быть нашим врачом, а ночью заканчивать научные труды – результат прежних экспедиций». (Фёдоров, 1979).

Подготовленная для дрейфующей станции аппаратура, палатка и всё оборудование проверялись в тренировочном лагере, который развернули у подмосковной базы Главсевморпути в Тёплом Стане зимой 1937 года. Дочь Ширшова – Марина Петровна, – живущая ныне в Ясенево, задалась целью отыскать это место. И нашла. Рядом с рынком в Тёплом Стане, со стороны Профсоюзной улицы, обнаружила старые деревянные постройки, обнесённые забором и воротами с якорями. Якоря в Москве на воротах просто так не рисуют. Сторож подтвердил, что это было здесь, и отвёл Ширшову на полянку в лесу, где указал на маленький домик в одну комнату. Около него и стояла палатка. (Ширшова, 2003).

О воздушной экспедиции на Северный полюс написано в первой главе. 21 мая 1937 года самолёт Водопьянова доставил туда папанинскую четвёрку и О.Ю. Шмидта.

Когда прибывшие на льдину самолёты разгрузили, Фёдоров немедленно приступил к наблюдениям – его геофизические и астрономические приборы были в наличии. Ширшов же ждал самолёта Мазурука, где находилась его глубоководная гидрологическая лебёдка. Как назло, этот самолет задержался дольше остальных, поэтому Пётр Петрович решил брать пробы с малых глубин вручную. В проходке лунки при помощи пешни ему взялись помогать О.Ю. Шмидт и кинооператор М.А. Трояновский. Последнего едва успели вытащить из забоя, когда в него снизу хлынула морская вода.

Таким образом, ещё до прибытия лебёдки Ширшов сделал ручную гидрологическую станцию, используя имеющуюся бабину с тросом длиной 1000 м, взял первые пробы воды и планктона, измерил скорость и направление подлёдных течений. Результаты оказались неожиданными: практически на полюсе был обнаружен слой относительно тёплой воды на глубине от 250 до 750 метров. Это подтверждало вывод Ф. Нансена о проникновении вод Атлантического океана в Центральный полярный бассейн, полученный за 40 лет до этого во время дрейфа «Фрама».

Наконец 5 июня, через две недели, прилетел самолёт Мазурука и привёз долгожданную лебёдку. К тому времени льдина была уже обжита. С помощью лётчиков зимовщики установили основную палатку, подняли мачты радиостанции, смонтировали ветряк и пустили в ход ветродвигатель. Полным ходом пошла зарядка аккумуляторов для рации.

Но работа с ручной лебёдкой, которую Ширшов использовал для гидрологических и гидробиологических целей, оставалась наиболее тяжёлой. Крутить её приходилось вручную, парами, меняясь через 40 минут. Надо сказать, что Ширшов ещё в Москве предлагал использовать мотоциклетный моторчик, но Папанин отказался, ссылаясь на трудности с завозом горючего. Как вскоре убедилась вся четвёрка, это было ошибочное решение. Тем более, что Папанин вскоре начал жаловаться на боли в сердце и остальные решили почаще освобождать его от лебёдки. На их долю после этого пришлась дополнительная нагрузка, так как меняться парами уже не получалось.

По совместительству Ширшов числился лекарем. В ходе подготовки к экспедиции он даже получил диплом «медсестры» в одной из больниц. К счастью, Кренкель, Папанин и Фёдоров старались не болеть, за исключением головных и сердечных болей от переутомления.

Открытий как у Ширшова, так и у Фёдорова была масса. Оказалось, что весь Арктический бассейн полон жизни, даже околополюсной район. На 88-й параллели, например, встретили медведицу с медвежатами. Иногда видели птиц. До глубины 1000 м неплохо ловился планктон.

Папанинцы окончательно закрыли вопрос о существовании земли в районе полюса. Наоборот, там обнаружилась впадина с максимальной глубиной 4,4 километра. Сложной и необычной была гидрология. Удалось зафиксировать в придонном слое приплюснутые водные линзы, отличающиеся температурой и солёностью. Много нового появилось при изучении подлёдных течении и движения льдов.

Как же складывалась жизнь и работа Ширшова на льдине? Лучше всего об этом расскажут сами участники дрейфа.

« Федоров, 19 июля.Сегодня, после серьёзного обсуждения, решились на героическое действие – гнать спирт из коньяка. Дело в том, что весь немалый запас нашего спирта в связи с чьей-то ошибкой при погрузке самолётов остался на Рудольфе… Только в спирте можно было фиксировать всякую мелкую водяную живность, которую во всё больших количествах Петя вылавливал в море.

И мы решились. Иван Дмитриевич сделал нехитрый самогонный аппарат, и мы с грустью смотрели, как в жертву науке приносится отличный коньяк. Из трёх литров коньяка выходило около двух литров спирта…

Папанин, 29 июля. В ледяном дворце Петровича шумел примус. Ширшов опускал вертушку на разные глубины, определял скорость течения воды на разных горизонтах… Я помогал ему поднимать трос: Петя работал 14 часов подряд.

Подняли мы очередную вертушку. Петя сделал запись в книжке и решил зачем-то отвернуть пробку примуса, который мы заправили керосином и бензином и сильно накачали. Неожиданно вспыхнуло сильное пламя, Петя закричал и закрыл лицо руками. Оказалось, пробка выстрелила ему в бровь, пробила кожу. Если бы сантиметром ниже… Пришлось провести профилактическую беседу, призвать братков к порядку…