Лидия Иванова - Воспоминания. Книга об отце

ГОРЬКИЙ, Максим (Пешков, Алексей Максимович, 1868–1936) — см. его «Вяч. И. Иванов» в кн.: Горький. Художественные произведения. Планы. Наброски. Заметки о литературе и языке. (Архив А. М. Горького, T. VI, М., 1957, с. 210–211).

ГРЕГЕР (Groeger, Wolfgang E.) — немецкий поэт, переводчик Пушкина, Толстого и В. И.: Klüfte. Über d. Krizis d. Humanismus [ Кручи. О кризисе гуманизма]. Berlin, Verlag Skythen, 1922.

ГРЕЧАНИНОВ, Александр Тихонович (1864–1956) — композитор, положил на музыку стихи В. И. «Мистический триптих» и пять «Римских сонетов». Ему посвящено стихотворение В. И. «Твоя душа вся звон и строй» (1919; IV, 83). С 1925 жил за границей.

ГУЛЯЕВ, Александр Дмитриевич — ученый классицист, профессор Бакинского ун — та, выступал неофициальным оппонентом на защите 22 июля 1922 диссертации В. И. Об Александре Дмитриевиче Гуляеве, Александре Осиповиче Маковельском (1884–1969) и других бакинских профессорах см. прим. на с. 561 в кн.: Трагедии Эсхила в переводе В. Иванова. М., 1989. Серия «Литературные памятники». См. также: Н. В. Котрелев. «Вяч. Иванов — профессор Бакинского университета». Труды по русской и славянской филологии, XI, Литературоведение, Тарту, 1968.

ГУМИЛЕВ, Николай Степанович (1886–1921) — см. ответ В. И. на стихотворение Гумилева «Sonetto di risposta» (II, 336). «20 сентября. — Поэта Гумилева я ценю. Одно время он был под сильным влиянием Брюсова и ”французов“, но затем от своих учителей освободился и приобрел полную самостоятельность. Помню, когда вышел его первый оригинальный сборник стихотворений, я в большой рецензии, напоминавшей по форме похвальный отзыв об академическом диссертанте, указал, что Гумилев уже прошел искус подмастерья и стал настоящим мастером. Был тогда он еще очень молод и подавал большие надежды, которые впоследствии и оправдал: он поэт несомненный и своеобразный. Конечно, — романтик и упивающийся экзотикой, но романтизм его не заемный, а подлинный, им пережитый. Дважды, с очень тощими средствами и без достаточного знания языков, ездил он в Абиссинию, охотился на африканских зверей, обошел и объездил Абиссинию всю вокруг. Позже, вместе со своей женой A. A. Ахматовой и С. М. Городецким, образовал пресловутое литературное направление ”акмеизм“. Конечно, все трое были совершенно разными и быстро как литераторы разошлись… Гумилев той поры казался мне человеком вызывающим, иногда мог даже показаться наглым, но по существу был он рыцарски благороден и мужественен. Между прочим, накануне своей дуэли с Максимилианом Волошиным (из‑за поэтессы Черубины де Габриак — псевдоним Е. И. Васильевой, урожденной Дмитриевой) Гумилев провел ночь у меня. Я, хотя Волошин был моим приятелем, в этом его столкновении с Гумилевым был на стороне Гумилева, а с Волошиным разошелся… Это, разумеется, не мешает мне высоко ценить стихи последних лет Волошина: в них он настоящий красавец» («Беседы», с. 317).

ГЮНТЕР, фон (von Guenther, Johannes, 1886–1973) — немецкий поэт и переводчик русской литературы, был тесно связан с кругом русских символистов. С апреля 1908 прожил 14 недель на «башне». Ему В. И. посвятил цикл немецких стихотворений «Gastgeschenke» (II, 337–340). Автор воспоминаний Ein Leben in Ostwind. Zwischen Petersburg und

München , München, 1969. О нем см. сборник Поэзия и перевод, М. — Л., 1963, с. 383–387.

ДАМИАНИ (Damiani, Enrico, 1892–1953) — итальянский славист, автор множества переводов, особенно из болгарской литературы. С 1928 — профессор Римского ун — та, затем — Istituto Univ. Orient, di Napoli. Перевел некоторые стихотворения В. И., в т. ч. дифирамб «Огненосцы».

ДЕГТЕРЕВСКИЙ, Иван Моисеевич — о нем см. воспоминания O. A. Мочаловой в приложении II настоящего тома.

ДЖЕНТИЛЕ (Gentile, Giovanni, 1875–1944) — итальянский философ, принадлежал к школе философского идеализма, возглавляемой Кроче. В 1922–1924 — министр просвещения в правительстве Муссолини, известен своей радикальной реформой итальянской системы образования. В 1925–1937 — один из организаторов и редакторов Enciclopedia Italiana (где В. И. опубликовал статью о символизме). Был убит партизанами — антифашистами во Флоренции, 15 апреля 1944.

ДЖЕРМАНИ (Germani, Fernando, p. 1906) — итальянский органист, профессор Римской консерватории, с 1948 — первый органист собора Св. Петра. Редактор полного собрания сочинений Фрескобальди.

ДЖИВЕЛЕГОВ, Александр Карпович (1875–1952) — литературовед, театровед, член — корреспондент АН Армянской ССР (с 1945). С 1930 — профессор ГИТИСа.

ДОБРОВЕИН (Dobrowen), Исай Александрович (наст. фамилия: Барабейчик, 1891–1953) — русский дирижер, пианист и композитор. С 1923 жил за границей, где выступал с различными оркестрами.

ДОБУЖИНСКИЙ, Мстислав Валерианович (1875–1957) — литовско — русский живописец, график, иллюстратор, театральный художник, член «Мира искусства». В поздний период творчества жил в Литве, Франции, Англии и США. О В. И. — см. Воспоминания Добужинского (М., «Наука», 1987, с. 271–275.

ДУЗЕ (Duse, Eleonora, 1858–1924) — известная итальянская актриса. 17. 03. 1891 Чехов писал своей сестре Марии из Петербурга: «Сейчас я видел итальянскую актрису Дузе в шекспировской ”Клеопатре“. Я по — итальянски не понимаю, но она так хорошо играла, что мне казалось, что я понимаю каждое слово. Замечательная актриса. Никогда ранее не видал ничего подобного /…/ Глядя на Дузе, я понимал, отчего в русском театре скучно».

ДУНКАН (Данкан, Duncan, Isadora, 1878–1927) — американская танцовщица, одна из основоположниц современного танца. Впервые выступила в России в 1904, затем неоднократно приезжала на гастроли (1905–1913). В 1921 приехала в Москву, в 1922 вышла замуж за С. А. Есенина, приняла советское гражданство, организовала студию танца. Покинула СССР окончательно в 1924.

ДЮ БОС (Du Bos, Charles, 1882–1939) — французский переводчик, критик, редактор журн. «Vigile». Семь томов его Approximations выходили в 1922–1937 (отдельным изд. в 1965). Письмо В. И. к Дю Босу см. в III, 418–432. Бердяев писал о Дю Босе: «Одно время главным руководителем со — собраний в Понтиньи был Шарль Дю — Бос. В последние годы он очень болел и не мог бывать в Понтиньи. Дю — Бос умер осенью 39 года. Я познакомился с ним в 24 г. у Льва Шестова, где встречал и еще некоторых французов. С Дю — Босом у нас установились очень дружественные отношения. Я знаю, что он ко мне относился очень хорошо. Но дружеское общение у французов совсем иное значит, чем у русских. У французов нет особенной потребности во встречах со своими ”друзьями“. Дю — Бос был очень оригинальный человек, не похожий на средне — французский тип. Он не был человеком нашего времени, он был человеком романтического века. У него был романтический культ дружбы. Когда ему нужно было сделать надписи на своей книге для друзей, то оказалось, что у него около 200 друзей, которым нужно было подписывать. Он не был замкнут во французской культуре, он также обладал английской и немецкой культурой, в совершенстве владел этими языками. Когда я с ним познакомился, он не заявлял себя еще католиком. С известного момента он обнаружил себя католиком, но забыл об этом и в один прекрасный день вспомнил. В нем была большая чистота и благородство, настоящий духовный аристократизм и своеобразный эстетический фанатизм. Он соглашался говорить лишь о первоклассных писателях. Это был очень искренний и правдивый человек. Но меня больше всего поражало, до чего он целиком живет в литературе и искусстве. Все проблемы ставились для него в литературном преломлении. Чудовищное преувеличение литературы во Франции есть черта декаданса. Когда молодой француз говорил о пережитом им кризисе, то обыкновенно это означало, что он перешел от одних писателей к другим, например, от Пруста и Жида к Барресу и Клоделю. Россия страна великой литературы, но ничего подобного у нас не было. Дю — Бос в этом отношении был очень типичен. Но вместе с тем он был более блестящий causeur и conférencier, чем писатель. Это был изумительный по утонченности и изощренности causeur, сравниться с ним может только Вячеслав Иванов. Он высказывал иногда изумительные по тонкости мысли и замечания. Но в этих мыслях я не замечал синтетической цельности, централизованности, отсутствие чего вообще характерно для французов последнего времени. Самое лицо Дю — Боса, немного напоминавшее Ницше, было очень интересное, одухотворенное и благородное. В последние годы он очень страдал от болей и видел в этом религиозный смысл. /…/ Он жил культом великих творцов культуры, особенно любил Гете, английских поэтов, Ницше, любил очень Чехова. Это был фанатик великой культуры и ее творцов. К нашей катастрофической эпохе он совсем не был приспособлен». ( Самопознание , Париж, 1983, с. 405–407).