Поль Шакорнак - Граф Сен-Жермен - хранитель всех тайн

Граф часто бывал на улице Гросвернор у леди Тоунсхенд, которая также разделяла общее увлечение итальянскими певцами. В этой женщине, кроме прочих достоинств, был настолько развит тонкий вкус к музыке, что ее считали в этой области судьей. Однажды на приеме ожидали графа Сен-Жермена. Он пришел, любезный по своему обыкновению, но проявлял непривычную торопливость, пальцами прикрывал уши, затем опустился на стул. Все удивлялись его поведению, но в ответ на вопрос он показал на улицу и ответил: "Меня оглушил целый обоз диссонансов" 126. Действительно, в тот момент, когда граф заходил к леди Тоунсхенд, как раз выгружали целый обоз булыжников — прямо перед дверью особняка.

Музыкальный мир английской столицы весьма ценил графа Сен-Жермена, и, когда начинающий в то время немецкий композитор Глюк приехал в Лондон вместе со своим покровителем, князем Лобковицем 127, последний — тоже большой знаток музыки — в скором времени стал близким другом графа. В знак благодарности тот посвятил ему свою единственную педагогическую работу — "Музыка, объясненная согласно здравому смыслу английским дамам, которые любят в этом искусстве настоящий вкус". Работа не была опубликована 128.

Данная рукопись не единственная музыкальная работа графа. Знаменитый музыкальный издатель М. Уолш, проживавший в районе Странд, на улице Катрин, опубликовал между 1745-м и 1765 г. с десяток партитур и мелодий, свидетельствующих о музыкальном гении их автора и о "чудесной эксцентричности, так же как и о красоте его замыслов" 129.

Из трех музыкальных композиций, опубликованных в 1745 г., две являются мелодиями: первая написана на стихи шотландца Уиллиама Хамильтона, "О, wouldst thou knovv what sacred charms" ("Ах, знали бы вы священные чары"), вторая — на стихи английского поэта Аарона Хилла "Gentle love this hour befriend me" ("Приятен мне этот час возле вас"). Что касается третьей композиции, "The favorite song… in Incostanza Deluza" ("Коварное непостоянство"), она написана по итальянской поэме г. Бривио. Рукопись состоит из 20 страниц 150.

Граф Сен-Жермен написал затем музыку и слова следующих мелодий, опубликованных в 1747 г., "The maid that's made for dove" ("Девушка, превращенная в голубку"), "О, would thou know what kind of charms" ("Знали бы вы какие чары") и в 1748 г.: "Jove. when he savv my Fanny’s face" ("Когда он увидел лицо моей Фэнни").

В 1755 г. было опубликовано следующее музыкальное произведение: "Шесть сонат для двух скрипок с басом для клавесина или виолончели", а также новая мелодия на слова Э. Уолтера 131–132: "The self Banish’s" ("Добровольный изгнанник"). В 1760 г. были опубликованы следующие произведения графа: "Семь сольных пьес для скрипки" и его последняя мелодия — "Хлоя, или Музыкальный магазин". Наконец в 1763 г. вышла в свет его последняя партитура — музыкальная комедия, написанная совместно с музыкантом Абелем 133: "The summer’s taie" ("Летняя сказка") 134.

В то время когда граф Сен-Жермен жил в Лондоне, там также находились два совершенно разных человека: француз маршал Бель-Иль и швед мистик Сведенборг. Бель-Иль и его брат были арестованы в декабре 1744 г., на ганноверских, принадлежащих Англии землях, и были препровождены в Лондон. Оба они "проживали в доме в нескольких километрах от Уинздора" 135, при этом "за ними следили очень строго, им не разрешали каких-либо свиданий, их письма читались" 136. Они оставались там вплоть до 13 августа 1745 г. Некоторое время мы думали, что могла произойти встреча между Бель-Илем и графом Сен-Жерменом, однако мы не нашли на этот счет каких-либо документов.

Что касается Сведенборга, мы упомянули его из-за высказывания Бомон-Васси о нашем герое: "Граф Сен-Жермен пытался копировать Сведенборга" 137. Насколько нам известно, граф никогда не утверждал, что у него бывали видения 138.

Нам не удалось выяснить, когда граф Сен-Жермен покинул Англию. Мы считаем, что это могло произойти в начале 1746 г. и что граф решил вернуться в Германию, где жил до Лондона, согласно его же высказываниям.

Как мы увидим ниже, покинув Англию в 1746 г., граф Сен-Жермен отправился в свои владения в Германии и прожил гам до 1758 г. В феврале этого же года он прибыл в Париж.

В то время в зените своей славы была госпожа де Помпадур — фаворитка Людовика XV уже более тринадцати лет. Не нам напоминать в этой книге, написанной о событиях, сопутствующих Истории, о выдающейся роли этой замечательной женщины в государственных делах. Ее влиянием, естественно, объясняется присутствие в Дирекции королевского строительства в роли главного смотрителя изящных искусств маркиза Мариньи, ее младшего брата. Он "совершил несколько путешествий в Италию в сопровождении искусных художников, был лучше образован, отличался большим вкусом, чем все его предшественники" 130, и сумел добиться признания своих заслуг Людовиком XV. Однако, несмотря на большие умственные способности и рассудительность, он навсегда сохранил некоторую грубость и врожденную резкость, которые мешали ему в общении с современниками.

Маркиз также управлял королевскими мануфактурами, и в этом качестве он понадобился графу Сен-Жермену. В апреле 1758 г. граф направил господину Мариньи очень любопытное письмо, раскрывающее новую грань в характере нашего героя 140.

После заверений о полном к маркизу доверии граф писал:

"В своих землях я сделал редчайшее открытие… Вот уже почти двадцать лет как я руковожу работами над ним с терпением и постоянством, пошлине беспрецедентными. Молчу о больших затратах, сделанных для того, чтобы открытие было по-настоящему королевским, молчу также о труде, поездках, исследованиях, бдениях и о всем том, чего мне это стоило. Ныне, по доброй воле, я предлагаю королю воспользоваться результатом этих многотрудных поисков, за вычетом лишь моих личных затрат, с единственной просьбой о том, чтобы мне и тем людям, которых я привез из Германии, чтобы служить королю, было разрешено поселиться в каком-нибудь принадлежащем ему доме. Мое присутствие часто будет нужно там, где будет вестись работа, поэтому необходимо, чтобы там было место и для моего жительства. Я беру на себя все затраты как на перевозку готовых веществ, так и на обработку красителей, которые извлекут из этих веществ, заготовленных в двухстах лье от Парижа. Одним словом, от короля потребуется лишь предоставить жилье с обстановкой, достойной того скорого и крепкого хозяйства, которое я ему предлагаю, а также несколько деревьев в год, и тогда, с превеликой гордостью и удовлетворением, я передам Его Королевскому Величеству неоспоримо принадлежащие мне права на самую богатую мануфактуру, когда-либо существовавшую, и оставлю всю выгоду государству.

Нужно ли добавить, что я честно люблю короля и Францию? Можно ли сомневаться в моем бескорыстии и похвальных целях? Новизна не требует ли особого отношения ко мне? Пусть Его Высочество и госпожа де Помпадур всесторонне рассмотрят это предложение и того, кто его делает. Мне же остается молчать. Вот уже год как я говорю об этом. Вот уже три месяца как нахожусь в Париже. В этом письме я открываюсь честному и прямому человеку: неужели я окажусь неправ?" 141