Ник Барон - Полковник Ф.Дж. Вудс и британская интервенция на севере России в 1918-1919 гг.: история и мемуары

Карельская земля была впервые разделена в XIV в., и местные жители, оказавшиеся по разные стороны неопределенной и постоянно меняющейся границы, постепенно стали отличаться друг от друга диалектами, культурой и религией. С тех пор история Карелии с обеих сторон границы характеризовалась и формировалась длительными периодами, в течение которых обе ее части отдалялись друг от друга в своем развитии, этот процесс постоянно перемежался организованными для возврата Карелии кампаниями как с востока, так и с запада; при этом обе стороны старались навязать друг другу свои политические, административные, культурные и религиозные условия и игнорировали интересы самих карелов [141] Общий обзор спорного и «мифического» характера карельской истории см. в: Sihvo H. 1) Karelia: history, ideals, identity. Karelian history from the Finnish viewpoint // Karelia and St. Petersburg. From Lakeland Interior to European Metropolis / eds. Eira Varis and Sisko Porter. Joensuu: Joensuu University Press, 1996. P. 11-25; 2) Karelia: Battlefield, Bridge, Myth // Finland: People, Nation, State / eds. Max Engman, David Kirby. London: Hurst, 1989. P. 57-72; Engman M. Karelians between East and West // Ethnicity and Nation-building in the Nordic World / ed. Sven Tagil. London: Hurst, 1995. P. 217-245. На финском языке доступны следующие работы: Kirkiпеп H., Nevalainen P., Sihvo H. Karjalan Kansan Historia. Porvoo: Werner Sbderstrbm Osakeyhtio, 1994. 0 религиозной идентичности в восточной и западной Карелии см.: LindJ. H. The Legacy of the Russo-Swedish Peace Treaty of 1323: Confessional Conflicts in the Border Region // The Dividing Line. Borders and National Peripheries / eds. Lars-Folke Landgren, Maunu Hayrynen. Helsinki: Renvall Institute, 1996. P. 233-240.0 происхождении и развитии карельского языка см.: Austin P. M. Soviet Karelian: the Language that Failed // Slavic Review. Vol. 51, No. 1 (1992). P. 16-35. .

Уже со Средневековья население восточной (русской) Карелии было — по крайней мере, формально, — православным, хотя определенные языческие обряды сохранились вплоть до начала XX в. Жители южной части этой территории, примерно между Ладожским и Онежским озерами, — она стала называться Олонецкой Карелией — жили в соседстве с русским населением. Это оказало сильное влияние на развитие их языка и культуры. В начале XVIII в. Петр Великий начал строить на берегах Финского залива новую столицу, Санкт-Петербург, и это быстро изменило облик юго-восточной Карелии: благодаря бескрайним лесам и торфяным болотам, запасам руды и других полезных ископаемых у нее сформировались тесные связи с новой имперской столицей, куда она поставляла корабельный лес, дрова и строительные материалы, а также оружие и другую продукцию, производимую на Петровском заводе на западном берегу Онежского озера.

Петровский пушечный завод вырос в город Петрозаводск. К 1788 г. в Петрозаводске (ставшем к тому времени административной столицей Олонецкой губернии) и Петрозаводском уезде проживало 50 тыс. жителей (из них 83% были государственными крестьянами) [142] О населении см.: Озерецковский Н. Я. Путешествие по озерам Ладожскому и Онежскому. СПб., 1792. С. 191-192. . В течение XIX в. до 20 тыс. крестьян Олонецкой губернии, примерно 10% всего ее населения, каждый год уходили работать на заводы в Санкт-Петербург или Ригу [143] Бергштрессер К. Опыт описания Олонецкой губернии. СПб., 1838. С. 16,92. . Русские составляли почти 60% населения Олонецкой губернии, в то время как доля карелов составляла от 15 до 20% (в 1897 г. это составляло примерно 60 тыс. человек). Проживали они в северо-западной части Повенецкого уезда, северо-восточной части Петрозаводского уезда и в Олонецком уезде [144] Семенов В. П. Россия. Полное географическое описание нашего отечества. Т. 3. Озерная область. СПб., 1900. С. 106-107. .

Северная часть русской Карелии — более суровая и скалистая местность между финляндской границей и Белым морем, — никогда не подвергалась столь сильному экономическому, политическому и культурному влиянию со стороны царской России. Разговорный язык населения этого региона, Беломорской Карелии, оставался «чище», чем у их южных соотечественников (ни тот, ни другой не имели письменности). Единственным бастионом русской власти в этом регионе был хорошо укрепленный монастырь на Соловецких островах, примерно в тридцати милях к востоку от Кеми в юго-восточной части Белого моря. С XV в. монахи разрабатывали на беломорском побережье лесные, соляные и рыбные ресурсы, нанимая местных крепостных карельских крестьян или русских поселенцев, и накопили огромные богатства [145] См.: Robson R. Solovki: The Story of Russia Told through Its Most Remarkable Islands. New Haven, CT: Yale University Press, 2004. .

В XVI в. в Белое море проникли английские исследователи. За ними последовали купцы, основавшие здесь торговые пункты. Из нового порта Архангельск на юго-восточном берегу Белого моря английские послы совершили путешествие на юг, в Москву, к царю Ивану Грозному и вернулись от него с предложением Елизавете I о браке, которое она отвергла [146] Историю одного английского исследователя см. в: Fletcher G. Of the Russe Commonwealth // Russia at the Close of the Sixteenth Century / ed. E. H. Bond. London: Hakluyt Society, 1856. . В то время как между Архангельском и Москвой был проложен и процветал оживленный торговый маршрут (эта дорога до сих пор остается важной магистралью, вдоль которой стоят монастыри и церкви и которая ведет прямо в сердце столицы), отдаленность Беломорской Карелии привлекала тех, кто хотел скрыться от государственной власти.

В XVII в. Соловецкий монастырь стал центром сопротивления реформам царей из династии Романовых, направленным на централизацию и модернизацию (в нем также располагалась тюрьма для ссыльной знати; в XIX в. он стал центром паломничества и туризма, что необычайно обогатило его; эти многочисленные сокровища увидел Вудс во время своей поездки в монастырь). В то же время в непроходимые леса и священные рощи центральной и северной Карелии бежали религиозные противники церковной реформы, так называемые староверы (Вудс называет их последователями «старой религии»). Здесь они основали поселения, существующие по сей день [147] См.: CrummeyR. O. The Old Believers and the World of Antichrist: the Vyg Community and the Russian State, 1694-1855. Madison: University of Wis-consin Press, 1970. .

Город Кемь, расположенный в нескольких милях от побережья, стал промежуточным центром, через который Соловецкий монастырь организовывал всю свою деятельность в Карелии (река Кемь впадает в море в районе Попова Острова, одного из главных транспортных портов для Соловецких островов). В начале XVIII в. быстро растущее население города построило великолепный деревянный собор. В конце XVIII и XIX в. Кемский уезд стал местом ссылки для тех политических преступников, чьи проступки не требовали более долгих сроков и суровых мер наказания. Из-за этого регион стал известен как «подстоличная Сибирь». В начале XX в. в Кеми, процветавшей благодаря близости Соловецкого монастыря, был построен новый Благовещенский собор, в котором Вудс (замаскировавшись и опасаясь покушения на свою жизнь) побывал на рождественской службе в 1918 г. (см. с. 94-95).