Ник Барон - Полковник Ф.Дж. Вудс и британская интервенция на севере России в 1918-1919 гг.: история и мемуары

Ко времени первой переписи Российской империи в 1897 г. население Кемского уезда, принадлежавшего в то время Архангельской губернии, едва превышало 35 тыс. человек. В 1907 г. здесь насчитывалось уже более 42 тыс. жителей. Почти половину от этого количества составляли русские, селившиеся исключительно на побережье, вторую половину — карелы, жившие дальше от берега моря [148] Нотёп Т. East Carelia and Kola Lapmark, described by Finnish Scientists and Philologists. London: Longman, 1921. P. 178; Покровская И. П. Население дореволюционной Карелии по материалам переписи 1897 г. // Вопросы истории европейского Севера. Петрозаводск, 1974. С. 94. Эти данные, разумеется, являются спорными. . Основными промыслами беломорских карелов были охота и рыболовство, хотя к концу XIX в. карельские коробейники занимались активной приграничной торговлей с Финляндией, поставляя туда меха и ремесленные изделия. Благодаря этому некоторые из них разбогатели, а их дети смогли получить образование (в Финляндии). Однако большинство карелов этого региона в начале XX в. жили в ужасной бедности в кишащих паразитами деревянных избах (от паразитов можно было избавиться только ежегодным вымораживанием), отрезанные большую часть года от внешнего мира непроходимыми лесами, снегами, болотами и речными быстринами. Учителей и докторов в их деревнях можно было пересчитать по пальцам, в результате чего был распространен врожденный сифилис и другие инфекционные заболевания, о чем столь ярко и пугающе пишет Вудс в своих мемуарах (см. с. 156).

В середине XIX в. финские исследователи начали изучение Беломорской Карелии, приезжая в такие села, как Ухта (переименовано в Калевалу в 1963 г.), Ругозеро и Панозеро, фиксируя язык, обычаи и фольклор местных жителей [149] См. интересную историю Финляндии в контексте ее «пограничного» расположения: Mazour A. G. Finland Between East and West. Westport, Conn.: Greenwood Press, 1956. . Благодаря тому, что здесь практически отсутствовало и шведское, и русское влияние, северная Карелия и ее население стали источником и сутью «финской идеи». Первый профессор финского языка в университете Хельсинки Маттиас Александр Карстен (по происхождению швед) в 1839 г. предпринял путешествие в Беломорскую Карелию, чтобы лично встретиться с тем, что он считал «целым новым миром», напоминающим «потерянную» к этому времени мифологию финского народа.

Примерно в это же время Элиас Лённрот использовал фольклор, записанный им у деревенских рунопевцев этого региона, в качестве основы для финской эпической поэмы «Калевала» (первое издание было опубликовано в 1835 г.) [150] Отрывки из путевых записок М. А. Карстена были опубликованы на русском языке в: Этнографический сборник. Вып. IV. СПб., 1858. С. 251-262. Об истории «Калевалы» см. Предисловие Майкла Бранчак: W.F. Kirby (перев.), Kalevala. London: Athlone, 1985) Bosley K. The Kalevala. Oxford: OUP, 1989. 'Introduction/ . Ученые-националисты, как Карстен или Лённрот, создавшие и систематизировавшие нормативный письменный финский язык, собравший в себя несколько близко связанных финно-угорских разговорных диалектов, подчеркивали «чистоту» языка, на котором говорили в Беломорской Карелии. Язык беломорских карелов относительно легко воспринимается современными носителями финского языка, в то время как олонецкие карельские диалекты с их лексикой, подвергшейся сильному влиянию русского языка, непонятны финнам в той же степени, в какой непонятны они и русским.

В конце XIX в. новый средний класс Финляндии обратился к образу Карелии как к источнику, в котором сохранилось древнее национальное знание. Эта земля и ее народ стали ключевой темой национальной культуры, что видно на примере музыки Яна Сибелиуса (его сюита «Карелия» и симфонические поэмы, основывающиеся на легендах из «Калевалы») и графического искусства Аксели Галлен-Каллела [151] О роли «Калевалы» в финском культурном национализме см.: Sihvo H. 1) Karelia: history, ideals, identity…; 2) Karjalan kuva. Karelianismin taustaa ja vaiheita autonomian aikana. Helsinki: Helsinki Yliopisto, 1973; Faaskelainen M. Die ostkarelische Frage. Die Entstehung eines nationalen Expansionsprogramms und die Versuche zu seiner Verwirklichung in der Aussenpolitik Finnlands in den lahren 1918-1920. Helsinki: Finnish Historical Society, 1965. P. 18-40.0 Карелии в финском фольклоре см.: Wilson W.A. Folklore and Nationalism in Modern Finland. Bloomington, Ind.: Indiana University Press, 1976, особенно р. 141-142,148-155. О Сибелиусе и Карелии см.: Wilson W.A. Sibelius, the Kalevala, and Karelianism // The Sibelius Companion / ed. Glenda Dawn Goss. Westport, Conn.: Greenwood Press, 1996. P. 43-60; Tawaststjerna E. Sibelius. Vol. 1, 1865-1905. London: Faber & Faber, 1976. P. 96-123, 145-149. О художниках Аксели Галлене-Каллеле (наиболее знаменитом благодаря своим иллюстрациям «Калевалы») и Пекке Халонене см.: Northern Light. Realism and Symbolism in Scandinavian Painting, 1880-1910 / Varnedoe K. (ed.). New York: The Brooklyn Museum, 1982. P. 108-121.0 развитии финской «территориальности» см.: Paasi A. Territories, Boundaries and Consciousness. The Changing Geographies of the Finnish-Russian Border. Chichester: John Wiley and Sons, 1996. . «Отторжение» восточной Карелии Россией воспринималось как несправедливость, что стало основанием для объединения националистических сил. Еще более радикальные патриоты провозгласили идею суверенной «Великой Финляндии», которая не только включила бы в свои границы русскую Карелию, но и протянулась бы до Уральских гор [152] Примеры финских националистических взглядов на Карелию: Нотёп Т. East Carelia and Kola Lapmark…; Oost-Karelie = La Carelie Orientate / W. van der Vlugt (ed.). Helsinki, 1923; East Karelia. A Survey of the Country and Its Population and a Review of the Karelian Question. Helsinki: Academic Carelia League, 1934. Союз Финляндии с нацистской Германией в годы Второй мировой войны привел к более амбициозным взглядам на «жизненное пространство» Финляндии, см.: Auer V.Jutikkala E. Finnlands Lebensraum. Das Geographische und Geschichtliche Finnland. Berlin: Alfred Metzner Verlag, 1941; Stamati Constantin von Die Kola-Halbinsel und Ostkarelien. Berlin: Selbstverlag der Publikationsstelle, 1941. .

В результате финского «открытия» Карелии энтузиасты, представляющие эти политические тенденции, в первом десятилетии XX в. организовали вдоль восточной границы (часто на деньги финских лесоторговцев) культурную и религиозную пропаганду и лютеранскую миссионерскую деятельность [153] См.: Churchill S. The East Karelian Autonomy Question in Finnish-Soviet Relations, 1917-1922. Докторская диссертация, защищенная в Лондонском университете в 1967 г. Р. 39-79. Опубликована только на финском языке: Churchill S. Ita-Karjalan kohtalo, 1917-1922: Ita-Karjalan itsehallintokysymys Suomen ja Neuvosto-Venajan valisissa suhteissa, 1917-1922. Porvoo: Werner Soderstrom, 1970. . 21 октября 1905 г., сразу после того, как царь Николай II, вынужденный пойти на уступки в результате революции 1905 г., даровал подданным империи ограниченные конституционные права, 300 беломорских карелов, большинство из которых были богатыми торговцами и представителями интеллигенции, жившими в Финляндии, собрались в большом селе Ухта, чтобы обсудить более тесную интеграцию своего региона с Финляндией. За этим последовал двухнедельный съезд в январе 1906 г., и в августе был основан «Союз Беломорских карелов», который возглавил карельский купец Пааво Ахава. Целью союза было способствовать культурному, экономическому и духовному развитию родного края под благородным покровительством западного соседа [154] Vitukhnovskaia M. Cultural and Political Reaction in Russian Karelia in 1906-1907. State Power, the Orthodox Church, and the 'Black Hundreds' against Karelian Nationalism // lahrbiicher fur Geschichte Osteuropas. Vol. 48, 2001. P. 27-28. .