Чарльз Рууд - Русский предприниматель московский издатель Иван Сытин

Тем не менее «Русское слово» терпело убытки В начале 1899 года Сытин сказал Чехову, что удерживает газету на плаву только за счет личных средств. «Деньги все, что были скоплены в паях, все промотаны на «Русское слово», – сетовал он [153] Сытин – Чехову, 28 января 1899 г., публ. Белова, «Книга. Исследования и материалы» № 42 (1981), с. 136. .

Чехов, желая узнать мнение постороннего человека, справился о финансовом положении «Русского слова» у владельца конкурирующей газеты Е.3. Коновицера. Тот ответил, что давно бы перекупил «Русское слово», не будь Сытин таким «тяжелым человеком». За газету и доход от подписки Коновицер и его компаньоны предлагали Сытину паевое участие в «Русском слове» и в придачу два отсроченных платежа по 10 тысяч рублей.

Коновицер считал, что эти условия «при данном положении его газеты для него удобоприемлемы, но он отказался и потребовал вдвое больше» [154] Чехов – Е. 3. Коновицеру, 14 февраля 1899 г., Чехов, ПСС и писем, т. 8, с. 83; ответ Коновицера на с. 425. .

Еще бы, ведь у Сытина была такая опора, как «Товарищество». Фирма не только приносила ему изрядный доход, позволявший пускаться в частные предприятия, вроде издания газеты, но и хорошо платила за широко помещаемую в «Русском слове» рекламу своей печатной продукции. Кроме того, за счет фирмы Сытину удавалось улаживать отношения с Соловьевым. Дело в том, что по его настоянию фирма наняла Александрова для редактирования «народных изданий» по 10 рублей за печатный лист, а через некоторое время Сытин ухитрился утроить ставку. Недовольным он объяснил, как полезно иметь друга в стане Соловьева [155] Динерштейн «И.Д. Сытин», с. 90. .

С Соловьевым вынужден был считаться всякий мало-мальски либеральный издатель. Этот «Игнатий Лойола от цензуры», вступивший в должность в середине 1897 года, был союзником Победоносцева и «необычайным деспотом», исполненным решимости загонять каждую печатную строку в рамки своей политической, культурной и религиозной ортодоксальности [156] С.И. Уманец «Из прошлого нашей цензуры», «Наша старина» N? 10 (1915), с. 956. См. также: А. Сидоров «Из воспоминаний о цензуре», «Голос минувшего» № 3 (1923), с. 129. . А посему он терпеть не мог «пошлых» (то есть народных) произведений и однажды определенно высказался в том смысле, что нельзя отдавать периодические издания на откуп пройдохам капиталистам или «случайным борзописцам», к которым Соловьев наверняка причислял Сытина [157] И.И. Ясинский «Моя цензура (из воспоминаний) ский вестник» 123, № 2 (1911), с. 551. . Более того, этот «больной, истерический, желчный человек… совершенно дискредитировал то ведомство, во главе которого был поставлен» [158] Б.Б. Глинский «М.П. Соловьев и С.И. Коссовт ного прошлого» в кн.: Глинский «Среди литераторов (Санкт-Петербугрг, 1914), с. 443-444. Глинский описыва сцены, происходившие в кабинете Соловьева, когда сам дал «в обморок, просители тоже». . Одним словом, мешал как только мог.

Дабы стать законным владельцем «Русского слова», Сытин усердно поддакивал Соловьеву и обер-прокурору, и но все время пребывания Соловьева на посту главного цензора его газета оставалась насквозь ортодоксальной, хотя и по преимуществу «пошлой». Между тем свою преуспевающую издательскую фирму Сытин продолжал развивать в либеральном направлении, и в подтверждение этого в 1897 году принял на работу библиографа и популяризатора, человека левых взглядов Н.В. Рубакина с намерением издавать пять обширных серий, или библиотек, для читателей, имеющих хотя бы начальное образование, а также более сложную по содержанию библиотеку для самообразования. Возможно, именно из-за неприятностей, причиной которых был Соловьев, Рубакин продержался у Сытина только до 1899 года [159] Полиция держала Рубакина под надзором, и в июне стало известно, что он собирается употребить полученный гонорар на устройство воскресной школы для рабочих (Ц1 Ю2-ДО-396, лист 16). В 1901 г. Рубакина отправили в ссылку на два года, а его жену – на год (вероятно, за активную деятельность в качестве членов нелегальной партии социалистов-революционеров). В 1907 г. он перебрался в Швейцарию, где составил свой монументальный справочник по русским книгам «Среди книг». Когда началась революция, Сытин подумывал об издании собрания сочинений Рубакина. .

Рубакин с самого начала ждал цензурных осложнений по издававшимся им книгам, в частности, по таким, как «Фабрика, что она дает населению и что она у него берет» Е. Дементьева и «Эволюция рабства» Шарля Летурно. Его изворотливость и упорство не помогли делу. К примеру, в июле 1897 года, когда Соловьев только вступил в должность, Рубакин решил обойти придирчивых московских цензоров и послать заключительную, наиболее спорную часть книги Летурно для набора и цензурирования в Петербург. По указанию Сытина, некто в фирме, носящий инициалы «Н.И.», помешал этому, заявив, что цензор в столице раскусит уловку и «не вышло бы какой крупной неприятности и для нас и для типографии, которая будет подавать книгу на выпуск» [160] Н.И. – Рубакину, 1 июля 1897 г., РО ГБЛ, 358 12; и Н.И. – Рубакину, 28 июля 1897 г., там же, лист 2 это, конечно, старший сын Сытина Николай Иванович, ко стояло стать одним из основных редакторов отца. .

Как раз в это время Сытин еще вел игру за право называться официальным издателем «Русского слова». Он уже предусмотрительно отмежевался со своей издательской фирмой от серии «Посредника», служившей главным источником его трений с цензурой. Новые придирки из-за Рубакина были совсем некстати.

Конечно, высокопоставленных чиновников никогда не покидали сомнения относительно благонадежности Сытина, а в результате бюрократической возни вокруг приобретения газеты, особенно учитывая скорую отставку Александрова, их недоверие к издателю возросло. И уж вовсе не на руку Сытину были предъявленные ему в 1898 году Департаментом полиции обвинения в подрывных действиях, связанных с книжным магазином, который помешался в одном здании с Синодальной типографией.

Полиция утверждала, что магазин нарушил предписанные «границы», пустив в продажу издания сытинского «Отделения народно-школьных библиотек», созданного в 1896 году под руководством Тулупова. Кроме того, – и это уже гораздо серьезнее – была признана политически и нравственно «неблагонадежной» акционерная фирма, основанная в сентябре 1898 года при том же магазине; ее пайщиками стали номинальный владелец И.В. Тулупов (брат сытинского редактора), Ф.И. Благов (зять Сытина), В.А. Морозова (состоятельная москвичка не чуждая радикальных взглядов) и Вахтеров (редактор Сытина). По данным полиции, означенные лица поддерживали связи с Московским обществом грамотности, якобы представлявшим собой новую разновидность запрещенного Комитета грамотности. Наконец, Сытин фигурировал в деле как «главный кредитор», а Тулупов был назван всего лишь «фиктивным владельцем» [161] ЦГИА Москвы, ДЭ-81-1813, листы 53-54. .