Карен Брутенц - Тридцать лет на Cтарой площади

На формирование моего подхода к проблеме Израиля оказала влияние и поездка туда на съезд компартии в конце 1976 года. Она была весьма полезной в познавательном отношении, в том числе и для понимания ближневосточной ситуации, ее перспектив.

Разумеется, на меня произвело большое впечатление мужество израильских коммунистов, особенно евреев. Будучи едва ли не на положении отщепенцев и даже подвергаясь насилию в своей стране, которой арабский мир отказывал в праве на существование, не встреча» взаимопонимания и у его левых сил, включая коммунистов, они тем не менее стойко выступали за возвращение арабам оккупированных земель и уважение прав палестинцев. Вместе с тем я убедился – и практически это был самый важный вывод, – что компартия имеет влияние прежде всего среди арабского населения, а евреи составляют в ней меньшинство и на серьезные сдвиги тут рассчитывать не приходится. Другие же, более влиятельные силы израильского общества поддерживали линию правительства в ближневосточном конфликте, и было маловероятно, что они изменят свою позицию.

В те годы Израиль рисовался нам эдаким сионистским монстром, сплоченным и воинственным. Оказалось же, что политическая палитра там весьма разнообразна. Действительно, я убедился в существовании жесткого режима в некоторых сферах жизни, в высокомерном, а иногда и шовинистическом подходе к арабам. Но нельзя было не увидеть, что в этой, в каком?то смысле осажденной, стране действуют демократические порядки. Правительство не воспрепятствовало ни проведению съезда, ни приезду иностранных делегаций (и мы, и кубинцы получили въездные визы в день запроса). Характерная деталь: в том же здании в Хайфе и на том же этаже, где заседал съезд, в зале напротив происходило какое?то офицерское собрание. И выходя на перерыв, участники обоих собраний мирно прохаживались по коридорам.

Оказалось, что в Израиле «национальность» чтили и лелеяли еще больше, чем в Советском Союзе, причем евреем ты признаешься по крови (только если у тебя еврейская мать, отец не в счет), что религия здесь играет немалую роль в обществе, а нередко и решительно вторгается в политическую жизнь. Я видел в Иерусалиме кварталы, заселенные приверженцами секты «гуш эмуним», где женщины ходят в париках (с момента замужества головы бреются наголо) и черных платках, мужчины – в черных костюмах и шляпах, с длинными пейсами и где закидывают камнями неосторожно «забредшие» сюда в субботу автомобили. Как раз в дни нашего пребывания пало правительство Израиля, которому отказала в поддержке религиозная партия, разгневанная тем, что оно в субботу принимало в аэропорту партию американских военных самолетов.

В то же время я получил представление о разнообразии сил, которые прикрываются, казалось бы, общей шапкой сионизма, имел контакты с представителями некоторых из них. Увидел левых адвокатов – некоммунистов, отстаивающих права палестинцев, политических деятелей, настроенных вполне дружелюбно к арабам. Ну а отношение многих израильтян, особенно интеллигенции и молодежи, к чрезмерным претензиям служителей религии проиллюстрировал один из лидеров правившей тогда Рабочей партии (МАПАИ), рассказав популярный, как он утверждал, анекдот: «поп?католик и раввин едут в поезде. Первый угощает второго свининой. «Я не ем», отвечает раввин, услышав в ответ: «Жаль, это хорошая вещь». Выходя из поезда, раввин просит спутника передать привет жене. «У меня ее нет», – отвечает поп и слышит в ответ: «Жаль, это хорошая вещь». «А как ты распоряжаешься доходами, получаемыми от прихожан?» – спрашивает раввин. Поп отвечает: «10 процентов себе, остальное – Богу. А ты?»– «Подбрасываю вверх. Что Бог берет – ему. Что не берет, то падает на землю, это – мне».

Вынесенное из поездки представление об Израиле сопровождало меня все годы, что я занимался Ближним Востоком, подкрепляло стремление подтолкнуть арабов к реалистической позиции, настраивало, наряду с политическими резонами, в пользу возобновления связей с этой страной. Я привез предложение сделать первый шаг: наладить контакты с левосоциалистической партией МАПАМ. Но понадобилось еще несколько лет, чтобы оно было принято. О восстановлении дипотношений тогда и не помышлял, хотя понимал, что разрыв был ошибкой.

В последующий период с подачи отдела связи по общественной линии с Израилем несколько оживились, но качественного сдвига не произошло. Не было полного затишья и по государственной линии. В сентябре 1977 года по инициативе МИД было решено направить в Тель?Авив группу консульских работников для обмена документов, удостоверяющих советское гражданство лицам, постоянно проживающим в Израиле (таких тогда было около трех тысяч). Постановление имело, несомненно, и политическое значение, как сигнал, что СССР может и готов идти на деловые контакты с Израилем. Однако из?за военной израильской акции против Ливана оно не было реализовано.

Этот же вопрос решался повторно спустя восемь лет – можно сказать, потерянных лет – в июле 1985 года (постановление Политбюро от 18 июля). Предполагалось, что консульская группа займется и советской недвижимостью в Израиле. И вновь благое намерение было сорвано нападением на штаб?квартиру палестинцев в Тунисе израильских «коммандос», ликвидировавших одного из руководителей ООП, Абу Джихада, и его семью.

Мы плохо использовали, а чаще не использовали вовсе – частично из?за оглядки на арабских друзей – различия взглядов в израильском политическом истеблишменте. Например, позицию Переса, лидера партии МАПАИ, который склонялся к более гибкой позиции, проявляя особую заинтересованность в контактах с советской стороной. Добавлю, что Перес был связан с влиятельными представителями американского еврейства, например с президентом Всемирного еврейского конгресса Э. Бронфманом, и на него делало ставку руководство Социнтерна. Или, скажем, взгляды другого видного политика, Э. Вейцмана, который открыто признавал права палестинцев и был готов встретиться с их лидерами, в частности с Арафатом, приехать в Москву якобы но личным причинам.

Лед тронулся лишь после 1985 года, и то не сразу. В марте 1986 года Международный отдел направил Горбачеву записку, где отмечалось, что «настало время для активизации наших действий на израильском направлении». В записке при сохранении установки «на увязку процесса нормализации советско?израильских отношений с прогрессом дела урегулирования» предлагалось:

«Расширить и углубить контакты с официальными кругами Израиля, прежде всего с Пересом, проверяя серьезность его намерений, использовать для этого предстоящий приезд в Москву президента Всемирного еврейского агентства Бронфмана;