Максим Гиллельсон - М. Ю. Лермонтов в воспоминаниях современников

в свет? Не следовало.

Таково мое мнение, — выражаю его откровенно.

Может быть, некоторые из Аристархов нашей литера­

туры и назовут меня отсталым старовером, не пони­

мающим современных требований ее истории и критики.

Пусть так, заранее покоряюсь строгому приговору;

по крайней мере, читатель, зевая над «Тетрадями»,

не вправе будет пенять на Лермонтова за свою скуку.

В 1844 году, по выходе в отставку, пришлось мне

поселиться на Кавказе, в Пятигорском округе, и там

узнал я достоверные подробности о кончине Лермон­

това от очевидцев, посторонних ему. Летом 1841 года

собралось в Пятигорске много молодежи из Петербурга,

* Я был в то время адъютантом у отца его, ныне сенатора, то­

гда же начальника полевой конной артиллерии Ивана Карловича

Арнольди. ( Примеч. А. П. Шан-Гирея. )

53

между ними и Мартынов, очень красивый собой,

ходивший всегда в черкеске с большим дагестанским

кинжалом на поясе. Лермонтов, по старой привычке

трунить над школьным товарищем, выдумал ему про­

званье Montagnard au grand poignard; * оно было бы,

кажется, и ничего, но, когда часто повторяется, может

наскучить. 14 июля 58, вечером, собралось много в доме

Верзилиных; общество было оживленное и шумное;

князь С. Трубецкой играл на фортепьяно, Лермонтов

сидел подле дочери хозяйки дома, в комнату вошел

Мартынов. Обращаясь к соседке, Лермонтов сказал:

«M-lle Emilie, prenez garde, voici que s'approche le farouche montagnard» **.

Это сказано было довольно тихо, за общим говором

нельзя было бы расслышать и в двух шагах; но, по не­

счастию, князь Трубецкой в эту самую минуту встал,

все как будто по команде умолкло, и слова le farouche

montagnard раздались по комнате. Когда стали расхо­

диться, Мартынов подошел к Лермонтову и сказал ему:

— M. Lermontoff, je vous ai bien des fois prié de re-

tenir vos plaisanteries sur mon compte, au moins devant

les femmes ***.

— Allons donc, — отвечал Лермонтов, — allez-vous

vous fâcher sérieusement et me provoquer? ****

— Oui, je vous provoque * * * * * , — сказал Мартынов

и вышел.

На другой день, пятнадцатого, условились съехаться

после обеда вправо от дороги, ведущей из Пятигорска

в шотландскую колонию, у подошвы Машука; стали на

двенадцать шагов. Мартынов выстрелил первый; пуля

попала в правый бок, пробила легкие и вылетела на­

сквозь; Лермонтов был убит наповал.

Все остальные варианты на эту тему одни небылицы,

не заслуживающие упоминания, о них прежде и не слы­

хать было; с какою целью они распускаются столько лет

спустя, бог весть; и пистолет, из которого убит Лермон­

тов, находится не там, где рассказывают, — это кухен-

* Горец с большим кинжалом ( фр. ) .

** Мадемуазель Эмилия, берегитесь, вот приближается сви­

репый горец ( фр. ) .

*** Г. Лермонтов, я много раз просил вас воздерживаться от

шуток на мой счет, по крайней мере, в присутствии женщин ( фр. ) .

**** — Полноте, — отвечал Лермонтов, — вы действительно сер­

дитесь на меня и вызываете меня? ( фр. ).

***** Да, я вас вызываю ( фр. ) .

54

рейтер № 2 из пары; я его видел у Алексея Аркадьевича

Столыпина, на стене над кроватью, подле портрета,

снятого живописцем Шведе с убитого уже Лер­

монтова 59.

Через год тело его, в свинцовом гробу, перевезено

было в Тарханы и положено около могилы матери, близ

сельской церкви в часовне, выстроенной бабушкой, где

и она теперь покоится.

Давно все это прошло, но память Лермонтова дорога

мне до сих пор; поэтому я и не возьмусь произнести

суждение о его характере, оно может быть пристрастно,

а я пишу не панегирик.

Да будет благосклонен ко мне читатель и не осудит,

если неинтересная для него личность моя так часто

является пред ним в этом рассказе. Единственное

достоинство его есть правдивость; мне казалось необ­

ходимым для отклонения сомнений разъяснить, почему

все, о чем я говорил, могло быть мне известно, и назвать

поименно несколько лиц, которые могут обнаружить

неточность, если она встретится. Прошу и их не взы­

скать, если по этой причине я дозволил себе, без их

разрешения, выставить в рассказе моем имена их

полностью.

10 мая 1860 г.

Чембар

И. А. АРСЕНЬЕВ

СЛОВО ЖИВОЕ О НЕЖИВЫХ

<...> В числе лиц, посещавших изредка наш дом,

была Арсеньева, бабушка поэта Лермонтова (приходив­

шаяся нам сродни), которая всегда привозила к нам

своего внука, когда приезжала из деревни на несколь­

ко дней в Москву. Приезды эти были весьма редки,

но я все-таки помню, как старушка Арсеньева, обожав­

шая своего внука, жаловалась постоянно на него моей

матери. Действительно, судя по рассказам, этот внучек-

баловень, пользуясь безграничною любовью своей

бабушки, с малых лет уже превращался в домашнего

тирана, не хотел никого слушаться, трунил над всеми,

даже над своей бабушкой и пренебрегал наставлениями

и советами лиц, заботившихся о его воспитании.

Одаренный от природы блестящими способностями

и редким умом, Лермонтов любил преимущественно

проявлять свой ум, свою находчивость в насмешках

над окружающею его средою и колкими, часто очень

меткими остротами оскорблял иногда людей, достойных

полного внимания и уважения.

С таким характером, с такими наклонностями,

с такой разнузданностию он вступил в жизнь и, понятно,

тотчас же нашел себе множество врагов.

Он, не думая, что говорит о себе, очень верно опре­

делил свой характер в следующих двух стихах:

А он, мятежный, ищет бури,

Как будто в буре есть покой!

В характере Лермонтова была еще черта далеко

не привлекательная — он был завистлив. Будучи очень

некрасив собой, крайне неловок и злоязычен, он, войдя

в возраст юношеский, когда страсти начинают разыгры-

56

ваться, не мог нравиться женщинам, а между тем был

страшно влюбчив. Невнимание к нему прелестного

пола раздражало и оскорбляло его беспредельное

самолюбие, что служило поводом с его стороны к бес­

пощадному бичеванию женщин.

Как поэт, Лермонтов возвышался до гениальности,

но как человек, он был мелочен и несносен.

Эти недостатки и признак безрассудного упорства

в них были причиною смерти гениального поэта от

выстрела, сделанного рукою человека доброго, сердеч­

ного, которого Лермонтов довел своими насмешками

и даже клеветами почти до сумасшествия.

Мартынов, которого я хорошо знал, до конца своей